Вернувшись с победой в Москву, царь Василий самозванца Петрушку по многом истязании повелел повесить, а Ивана Болотникова в реке утопить. Князь же Шаховской по причине знатного рода казнен не был, а только изгнан. Великородие многие вины прощает, хоть это и не правильно, по-моему.
Ложный же царь Димитрий стоял в городе Орле. Из Литвы явились к нему со многими воинами пан Александр Лисовский и гетман Петр Сапега, и другие поляки и литовцы. Много и русских изменников сбежалось к Димитрию: дворян, и крестьян, и казаков, и холопов беглых. И войско самозванцево весьма усилилось.
Царь же Василий этих новых разбойников поначалу совсем не боялся, думая без труда с ними совладать. А над ратными людьми снова поставил брата своего Дмитрия Шуйского, воеводу негодного и ленивого.
Этот Шуйский всю зиму с войском в стане стоял без дела, пока ложный царь города брал и многие российские земли без боя покорял, совсем близко уже подступая к царствующему граду.
Началось тогда в Москве смятение и страх великий, многие же знатные люди к самозванцу перебегали.
Тут уж царь снова передал воеводство славному Михайлу Васильевичу, а надо было раньше. Самозванец-то уж к Москве приступал, но не смог войти в город и встал в селе Тушине. Здесь ему городок построили с валом и всякими укреплениями, и даже с царским дворцом.
Московские же люди от такой смуты вконец ум потеряли. Никто ведь не знает, чья власть будет завтра, и кому из царей должно служить. Обоих-то самодержцев народ почем зря ругает и на смех поднимает: одного прозвали цариком, еще вором тушинским, другого Шубником. И начали все бегать от царя к царику и обратно, ни тут ни там не задерживаясь; иные же семьи меж собой условились, кому служить царику, а кому царю, чтобы, буде кто победит, всегда бы нашлись такому роду заступники. А иные так изловчились, что и жалование от обоих государей получают. И никто уж таких людей изменниками не зовет, а кличут в шутку перелётами, словно то потеха.
Как поляки царя Василия обманули
Царь Василий стал переговоры вести с польскими послами: пусть-де поляки перестанут помогать самозванцу. Поляки же требовали отпустить всех знатных польских людей, что в плену содержались с тех пор, как первого самозванца убили. А главные среди этих пленников пан Юрий Мнишек и дочь его Марина, бывшая царица, жена Гришки Расстриги.
Давеча спросил я пономаря Иринарха, как нам правильно величать эту царицу Марину. Он же меня давай за вихры таскать и отколотил изрядно, говоря: «Уж я тебе покажу царицу!» Ему ведь невдомек, что я книгу пишу и не спроста любопытствую. Однако же сведал я, что хотел. Вот как именуется она: «Беспутная девка Маринка, воровская литовка, латинской веры некрещеная лютеранка», далее не книжными словами.
