Москвичи всполошились: неужто снова им в осаду садиться? И кто теперь их от вора избавит? Скопина-то нет.
Торговые люди разбегаются, лавки стоят заперты. Обещал я Настенке орешков привезти, а не могу, негде купить.
Намедни приходил к келарю Аврамию Захар Ляпунов, брат рязанского воеводы Прокофия — здоровенный детина, точно медведь, усы восьмивершковые. Толковали они с Аврамием опять о том же — как бы царя Василия с царства ссадить. Приходили и другие важные заговорщики: князь Голицын да митрополит Филарет. Филарет нынче в большой чести: живет в Кремле, молебны служит у Пречистой соборной, с большими боярами беседует. Жена Филаретова, старица Марфа, тоже сейчас в Москве: также и сынок их Миша. Я с этим Мишей свел знакомство: он двумя годами меня младше; отрок добрый и смышленый, только дури в голове много. Играли мы с ним в догонялки, и я его поймал. А он от обиды осерчал и стал хвастаться и мне грозить:
— Погоди, — говорит, — Данилка! Вот буду я царем на Москве, ужо я тебе покажу! Меня, — говорит, — батюшка обещал на царство посадить.
— Дурак ты, Миша, — говорю я ему. — Бога моли, никто бы твоих речей не услышал. Вон Гришка Отрепьев тоже похвалялся, что будет царем, и за то его Господь покарал. Убили его, голым положили на Лобном месте, и вся Москва над ним потешалась.
Свели мы нынче Шуйского с царства. Случилось же это вот как. Поехал я утром к Девичьему монастырю, Настёнку на коне покатать. Встретились мы в условленном месте, посадил я ее перед собою, и поехали мы потихоньку вдоль речки. Так мы с ней хорошо ехали, только она всё упасть боялась, за руки меня хватала и конем править мешала.
Доехали мы до Арбатских ворот, смотрю я: стоит толпа дворян и детей боярских, шумят, совещаются. А посреди толпы Захар Ляпунов влез на пень, ручищами машет и громче всех орет.
Настёнка спрашивает:
— Что это тут за народное собрание?
Я ей отвечаю:
— Это, Настасья, служилые люди советуются. Опять, небось, царя Василия низлагают. Надо бы и мне послушать. Да только мне неловко в таком виде им показываться. Дай-ка я тебя назад отвезу.
— Ну вот еще, — говорит она. — Я тоже любопытствую, как будут царя низлагать. Я и Расстригина низложения не видала, потому что маленькая была. Что же мне, и это не поглядеть? Я здесь за деревом притаюсь и послушаю.
Не стал я с ней спорить, ссадил с коня, а сам подъехал к советующимся. Они меня сначала прогнать хотели, но Захар Ляпунов им не позволил.
