«Ну и голова! — с благодарной почтительностью подумал Антон. — С этим дружбу терять не надо».
Уже надев шубу, Вадим Валерьянович продиктовал Антону свой домашний адрес и номер телефона.
— Заходите как-нибудь, — тепло пригласил он. — Я ведь совершенно одинок. Будете писать — привет от меня Маше.
Антон впервые пожалел, что никогда не был дружен с сестрой, что не имеет ее фронтового адреса.
* * *
План Вадима Валерьяновича осуществить было не трудно. Студенице как раз требовалось в помощь несколько опытных буровиков. Поэтому согласие Антона поехать в Песчанку несказанно обрадовало занятого проектом хмуроватого гидрогеолога.
Антон решил воспользоваться этим, чтобы закрепить дружеские отношения. Раздобыл на базаре бутылку водки, предложил Ефиму Ниловичу угоститься. Тот отказываться не стал. Зашли к начальнику домой. Но вопреки Антоновым ожиданиям, выпил Студеница две малюсенькие рюмочки, а остальные подношения отверг:
— Не хочу больше. Сердце барахлит — опять ночью давить будет.
— Ну хоть одну еще, Ефим Нилыч…
— Не понимаю, чего ты ко мне липнешь…
— Да я так… Вы одиноки, я — тоже один-одинешенек, — начал бить отбой Антон. — Не хотите — не надо. Просто хотел уважить…
— Уважить-подважить, — проворчал Студеница и вдруг оживился. — Послушай, как у тебя с почерком? Сходный?
— Не знаю… — Антон пожал плечами. — Люди разбирают. А что?
— Вот желаешь уважить — пойдем завтра в одно место. Перепишешь несколько геологических разрезов, чтобы можно было сразу машинисткам отдать. А то у меня почерк…
В дальнейшем беседа не клеилась. Студеница уставился на портрет миловидной женщины — будто забыл об Антоне.
Пока Студеница составлял проект, Антон с рабочими из своей смены перевозил оборудование в Песчанку, хотя вся смена числилась еще за зауральской партией. В ту пору жить было не очень туго. Погрузился, разгрузился — а все прочее время либо в дороге, либо дома. Да и с продуктами в Зауральске было не так уж плохо. Но как только перебрались в Песчанку — хватили лиха. Особенно в первые две недели, пока не питались в столовой. Целыми днями на ветру, на морозе. Добрался до общежития, отогрелся кое-как — тут бы и поесть. А поесть нечего. Питались черным, клейким хлебом, растительным маслом да ржавой селедкой. Плохо было в то время в затопленной беженцами Песчанке. Продовольствие не успевали подвозить.
В те дни одубел, отупел от усталости и голода Антон. Даже перспектива оказаться на фронте казалась не столь страшной. Тогда-то и вспомнил он о приглашении Вадима Валерьяновича.
