Селивестров ошибается, хотя забот у Купревича и в самом деле выше головы. На заводах не хватает свинца и необиевых сплавов для завершения кислотоупорных сооружений. Сырье поступает не той чистоты, какая требуется, тончайшие катализаторы должны быть из ванадия или платиновых металлов, а их не хватает… Сегодня Дубровин с Кардашем устроили разнос и Батышеву и ему, Купревичу, за то, что кислотоупорные лавы второй очереди до сих пор не готовы к эксплуатации…
И все-таки удручен Купревич не этим. Исправимо. Все производственные недостатки в ближайшее время будут устранены. Мысли его витают вокруг письма, которое он получил утром. Брат сообщил, что пришла похоронная на Лену… Сообщение это было для Купревича подобно взрыву бомбы. Даже гибель отца, ушедшего прошлой осенью в народное ополчение, не потрясла его так, как сегодняшнее известие. Все же мужчина есть мужчина. А Лена… Жизнерадостная, непоседливая Ленка… Она так любила жить! Жила так шумно и весело… И вдруг ушла в небытие. Уже никогда не запустит она свои подвижные, озорные пальцы в густой чуб Купревича, никогда не назовет его лежебокой, интеллигентской простоквашей, не наградит каким-либо иным шутливо-ласковым прозвищем, на изобретение которых была великая мастерица. Теперь ее нет. Она навсегда ушла из-под ясного земного неба. Купревич до сих пор не может поверить в это. Ему так больно и тошно, что хочется вскочить и зареветь во весь голос. Но идет важное совещание — надо терпеть и даже вслушиваться, реагировать на что-то…
После обсуждения строительных вопросов выступает бледнолицый, сутулый полковник. Оказывается, это представитель Наркомата минометной промышленности. Он особенно заинтересован в скорейшем пуске завода спецпорохов. Нервно взмахивая худыми руками, полковник требует быстрейшего пуска всего комбината, и завода спецпорохов в частности.
Теперь Селивестрову понятно, зачем полковника пригласили на совещание.
— Поймите, товарищи, тянуть дальше некуда! — горячится полковник. — Мы дожили до такой жизни, что с повестки дня временно снимается вопрос о формировании новых дивизионов гвардейских минометов. Дай бог обеспечить реактивными снарядами уже созданные части.
Селивестров хмурится. Ему ясно, что темпераментная речь «минометчика» в нынешней обстановке никому ничем помочь не может. И без его жарких слов всем присутствующим ясны тяжесть положения и задачи, стоящие перед каждым. «Подстегнуть приехал, поддать пару, — мрачно думает Селивестров. — Тут ведь несознательные, бездельники собрались!»
