Тебе хочется, чтобы и овцы были целы, и волки сыты. А я пока ни в чем не уверен. Давай, доведем все до конца. И не задавай мне глупые вопросы.
– Ты думаешь, содержание этого конверта так ужасно?
– А ты как сама считаешь? – устало спросил он.
Она закусила губу и кивнула.
– Да. Мы ведь оба это знаем. И мы не можем быть вместе и не можем не быть вместе. Не следует ли взять тайм-аут? То, что происходит между нами, развивается так быстро. Мне нужно время, чтобы разобраться в моих чувствах. Я должна понять, что относится к тому ужасному конверту, а что – не относится.
Он взял ее за руки, поднес их к губам и начал целовать пальцы.
– Хорошо. Давай расстанемся на уик-энд. Я по-прежнему хочу показать тебе дом, а ключ будет у меня только в понедельник. До будущей пятницы ничего нового, я думаю, не случится. Поэтому мы имеем право заняться собой, а не твоим дядей Робертом и тетей Пэм. Ты согласна?
– Конечно, – закивала головой Бриджет.
Она чувствовала, что сейчас разрыдается от одной только мысли, что не увидит Эндрю целых два дня. Но это доказывало, что ее решение правильное и им необходимо взять тайм-аут.
Эндрю сидел за столом у себя в кабинете и вертел в руках ключ от дома. Он глядел на него, словно это была недостающая часть головоломки, которую ему никак не удавалось решить.
Незадолго до этого он побывал в офисе Юджина Боттомли, и новоиспеченный двоюродный брат сообщил ему кое-какую новую информацию. Впрочем, ничего особенного, кроме того, что Ник Боттомли, брат бывшего члена парламента, все еще плачет и рыдает, настаивая, что не хотел ничего плохого, когда посылал некого ублюдка уничтожать документы, касающиеся шотландских Боттомли.
Само собой, вопросов нет. Ник Боттомли не хотел ничего дурного. Люди, вроде него, никогда не хотят ничего дурного. Самим себе, разумеется…
Теперь он готов был говорить что угодно, лишь бы вернуть благосклонность своего брата и отменить условный приговор по делу о поджоге, взломе, вторжении, соучастии и подстрекательстве, а также тайном сговоре. И все только с одной целью – переименовать криминальные факты в то, что называется «опрометчивыми» поступками.
Чудо что за парень! Теперь он родственник шотландских Боттомли.
В то же время Эндрю осознавал, что приходится вместе со всей семьей родственником Марку Боттомли, бывшему члену парламента и чертовски хорошему человеку.
Уравновешивало ли одно другое? Эндрю полагал, что да, уравновешивало. Собственно говоря, а что ему еще оставалось делать? Можно выбирать друзей, но не родственников. У него не было достаточно времени на размышление о лондонской ветви Боттомли, владеющей многочисленными предприятиями и огромным состоянием. Существовали они, ну и хорошо. Правда, теперь все они были приглашены в дом Эндрю и наверняка рано или поздно приедут.
