– Великолепен! Ты сказала, что я был великолепен! – продолжал Эндрю.
Бриджет облизала пересохшие губы. Конечно, она нервничала – это, кстати, только украшало ее, но подыгрывала ему настолько удачно, будто занималась этим не раз. Он улыбнулся ей ободряюще.
– Хватит придумывать, я не говорила, что ты великолепен. Это сказала Энн, – притворно капризничала Бриджет. – Я думала, что такие сообразительные парни, как ты, в состоянии понять, о чем именно идет речь.
– А еще каждый знает, как исказить факты, чтобы они представлялись в ином, более выгодном свете. Так что же тебе нравится во мне больше всего? Мои глаза? Подбородок? Обворожительная улыбка? Признайся, как сильно ты любишь меня?
Бриджет онемела от возмущения, но все же смогла процедить сквозь зубы:
– Может, ты все-таки прекратишь?
– Только после того, как ты скажешь, что сильно любишь меня, – сказав это, он кивнул на складной столик, чтобы напомнить ей, что если кто-то их слышит, пусть думает, что они влюбленные, а не заговорщики. – Ну, скажи же это.
Эндрю пошевелил одними губами, произнося «я тебя люблю». Она кивнула, потом громко вздохнула и, наконец, выдохнула, убирая письма в сейф и запирая его:
– Я любила тебя вчера. А сегодня считаю тебя придурком.
– Кстати, дорогая, ты хочешь есть? Мы могли бы придумать что-нибудь интересное…
– У меня дома есть ростбиф и вчерашнее пюре. Тебе такая пища нравится?
– Говядину люблю, а твое пюре, наверное, уже испортилось, – ответил Эндрю, показывая ей жестом, чтобы она вышла из-за стола. Когда Бриджет выполнила эту команду и заглянула под столешницу, то увидела «жучка».
Какое-то время она изумленно смотрела на Эндрю:
– Как ты догадался?
– О чем? Об испорченном пюре?
Она была так прекрасна в своем ангельском неведении, что он вынужден был ее поцеловать. Конечно, в его обязанности не входило учить начинающего специалиста по предвыборным технологиям таким образом закрывать рот и не задавать ненужных вопросов, но другого выхода не было.
Когда они вышли из здания штаба, Бриджет схватила Эндрю под руку, прижалась к нему так, чтобы только он мог ее слышать, и прошептала в ужасе:
– «Жучок»? Мой офис прослушивается? Но кому это может быть надо? И зачем?
Эндрю провел кончиком пальца по ее щеке.
– А паника тебе к лицу!
– Заткнись! – сказала она, отдернула руку и быстро зашагала вперед. Потом остановилась. – Подожди, а куда мы идем?
– Давай подумаем. Моя машина в дальнем гараже около резиденции. А где твоя? – спросил Эндрю.
