Для Бисезы первое утро стало самым тяжелым.
Бисеза догадывалась, что в тот день, который они теперь стали называть Разрывом, она продержалась благодаря шоку. Но ночью, на тонком перьевом матрасике, в комнатке, предоставленной им Гроувом – на скорую руку расчищенной кладовой, – она очень плохо спала. Утром, когда Бисеза неохотно проснулась и обнаружила, что она все еще здесь, адреналин снова хлынул по ее кровеносным сосудам, и она испытала чувство безутешной тоски. На вторую ночь, вняв настояниям Абди и отчаянно желая уснуть, она вскрыла аварийную аптечку. Достала беруши и матерчатые «очки», проглотила капсулу гальциона, которую Кейси называл «синим бомбардировщиком». В итоге проспала десять часов.
Проходили дни, а Бисеза, Абдыкадыр и Кейси оставались в форте Джамруд. Они не смогли выйти на связь ни с кем на военных каналах радиосвязи, телефон Бисезы постоянно жаловался на отсутствие сигнала, и в ответ на терпеливое попискивание радиомаячков и не думали появляться поисково-спасательные отряды с базы ООН. И не было нужных медикаментов для Кейси – в частности, универсальной вакцины «медевак». И ни единой белой полосы в небе, ни единого следа от пролетающего самолета.
Почти не было минуты, чтобы Бисеза не вспоминала о Майре, своей дочери. Она старательно прогоняла тревогу, не хотела смиряться с тем, что ее разлука с Майрой настолько реальна. Ей отчаянно хотелось чем-то заняться – чем угодно, лишь бы отвлечься от тоскливых мыслей.
А жизнь шла своим чередом.
В первые два-три дня, когда стало ясно, что у экипажа «Пташки» нет враждебных намерений, британские солдаты перестали за ними следить так бдительно, как прежде, но Бисеза подозревала, что капитан Гроув – командир слишком осторожный для того, чтобы совсем не приглядывать за чужаками. Их, естественно, и близко не подпускали к маленькому складу оружия двадцать первого века – к пистолетам, пистолетам-автоматам, ракетницам и всему прочему, извлеченному из «Пташки». Бисеза догадывалась, что сносное отношение британцев к ним объясняется тем, что Кейси – белый американец, а она и Абди принадлежат к «присоединенным» народам. Окажись в экипаже «Пташки» русские, немцы или, к примеру, китайцы – а таких военнослужащих на базе «Клавиус» находилось предостаточно, – отношение к ним запросто могло бы быть более враждебным.
