— От тебя никто не требует, — продолжала мама, — чтоб ты изменился коренным образом.
— Этого ещё не хватало!
— Но хоть немного прислушиваться к другим ты всё-таки должен, — сказала мама.
— А ко мне кто-нибудь прислушивается?! — воскликнул папа. Это был последний раз, когда он повысил голос, и то не очень сильно, скорее защищаясь, чем нападая. — Ты вот слышишь, когда я тебе что-то говорю?
— Во всяком случае, стараюсь, — ответила мама. — Принести тебе пиво?
— Да, — сказал папа.
— Так и быть, в виде исключения, — сказала мама и пошла в кухню.
— Вот и хорошо, — пробормотал папа.
Тётя Анчи взяла из пачки несколько сигарет, встала и протянула папе руку.
— Мне пора, — сказала она, усмехнувшись, и вышла в переднюю.
Вернулась мама с бутылкой пива и стаканом. Папа наполнил стакан до краёв, так что даже не получилось пены.
— Это старое пугало только что ушло, — сказал он.
— Потише, — остановила мама.
— Почему потише?
В дверь просунулась голова тёти Анчи.
— А то я могу услышать, — сказала она.
Папа сидел в постели и пил своё утреннее какао. Как всегда, оно было ему слишком горячо, но жалоб на этот раз пока не было слышно. Папа читал газету и, добираясь до конца статьи, каждый раз кивал головой.
В половине седьмого он вскочил с кровати, натянул подштанники, помчался в ванную, побрызгал лицо холодной водой, под мышками помылся с мылом, которое опять уронил. Затем побрился безопасной бритвой, дважды при этом порезавшись. От одеколона лицо горело. Потом в спальне оделся до конца, в передней обулся, проследив на этот раз, чтоб ботинки были парные.
У дверей собралось уже всё семейство: Франци, Шурли, мама. Папа показал кулак. Шурли весь сжался, Франци закрыла глаза. Но ничего не произошло. Папа чмокнул каждого в левую щёку и ушёл.
На этот раз с портфелем догоняла его на лестнице Франци.
Фабрике «Нойруер унд Петек» действительно очень требовались рабочие. Георга и Мартина не стали долго ни о чём расспрашивать и сразу поставили к станкам. После получасового инструктажа они уже могли работать самостоятельно.
Мартину достался сложный резальный станок. Каждую минуту он должен был нарезать из картонной полосы десять равных кусков. «Можно бы и побыстрей», — подумал Мартин. Через час он наловчился выдавать по двадцать кусков в минуту, ещё через час — но тридцать.
Начальник отделения, наблюдавший за новеньким, тотчас всё это заметил и доложил директору.
— Такой заменит нам сразу троих рабочих, — сказал он.
