На другое утро Шурли проснулся гораздо раньше обычного. За окном в саду щебетали птицы. Он протёр глаза. И вдруг его словно озарило: тётя Анчи!
Он тотчас разбудил сестру. Она тоже сказала, что насчёт тёти Анчи — это и правда идея. А господин Мехтель давно не спал. Он, как всегда, проснулся первым. Увидев, что и дети встали, он сел, покашливая, на кровать.
— Выищете комнату, — сказал ему Шурли. — Ведь верно?
— Верно, — ответил господин Мехтель.
— У нас есть одна на примете, — заявила Франци.
Господин Мехтель вытаращил глаза.
— У нашей тёти. У неё целый дом. И много свободных комнат.
— А захочет ли она мне сдать? — неуверенно спросил господин Мехтель.
— По-моему, да, — сказал Шурли. — И кроме того, тётя Анчи — единственный человек, который может подготовить наше возвращение.
— А какая она вообще?
— Очень милая, — сказала Франци.
Господин Мехтель быстро встал с кровати, раскрыл занавески и сделал несколько приседаний. В коленках у него при этом что-то ужасно щёлкало. Затем он снова добрых пять минут чистил зубы и, булькая, прополаскивал рот.
— Ну как, храпел я? — вдруг спросил он.
— Я не слыхал, — успокоил его Шурли.
— А вот Франци — ещё как! Если бы я так храпел, я бы от этого сам просыпался.
Драконы явились ровно в восемь, как договаривались. Дети решили тотчас же отправиться к тёте Анчи. Господин Мехтель тоже. Он уже держал в руках оба чемодана.
Обратный полёт занял у драконов почти два часа.
Тётя Анчи, в халате и непричёсанная, сидела у себя дома на нижней ступеньке лестницы. Она пила какао из термоса и заедала сухим кексом.
Настроение у тёти Анчи было не самое лучшее. Она злилась на своего попугая, который каждый день слишком рано будил её своим криком. Поэтому она каждое утро выставляла клетку с ним за дверь дома. «Хоть бы кто- нибудь унёс его с собой», — думала она. Но ни разу никто не позарился на птицу. А после обеда попугай снова становился её дорогим и любимым, она ставила клетку на стол и часами вела с ним беседы.
Зато после обеда ей начинали действовать на нервы обе кошки. Они без конца крутились у неё под ногами, надеясь получить что-нибудь вкусненькое сверх законной еды, с которой они уже справились. И она выставляла за дверь их, пока они не позарились на шестерых золотых рыбок.
В воскресенье крик попугая особенно раздражал тётю Анчи, поскольку вокруг бывало тише обычного: не ездили по улицам машины и соседи вставали позже.
Так она сидела на ступеньке, когда раздался звонок в дверь.
