Некоторое время Сенклер продолжал смотреть в его макушку, потом поморщился. Эта неожиданная неприятность взволновала его гораздо сильнее, чем ему хотелось. Сенклер, как и все остальные офицеры из стандартного курса истории знал что локальные межпланетные войны всегда заканчивались гибелью всех враждующих сторон. Происходило это из-за опережающего развития оружия, перед психологией. Он не сомневался, что этих бедняг, осмелившихся поднять друг против друга боевые корабли ждет то же самое. Как поступить сейчас у него не было никаких сомнений предоставить аборигенам самим решать свои проблемы, и не заботясь об их дальнейшей судьбе, следовать своим курсом. Так велел долг и это было правильно. Но на душе у него вдруг стало слишком тяжело. Он даже не попытается остановить самоубийц, затевающих межпланетный конфликт. Это бесполезно, не в силах одного корабля чужаков сделать это. Но как объяснить это взволнованным офицерам, которые ждали сейчас его решение? «А никак я не буду объяснять свои действия, — ожесточенно думал Адмирал, поднимаясь в лифте. — Я не обязан отчитываться в принимаемых решениях перед экипажем. На борту эскадры я Бог и царь».
И оказавшись перед морем вопрошающих глаз он начал с того, что впаял по 24 часа гауптвахты всем, кто находился в данный момент в кают — компании, бросив боевые посты. Потом приказал закрыть обзорные экраны и запретил заниматься несанкционированными наблюдениями. Потом, не давая никому опомниться, Сенклер объявил, что эскадра будет продолжать выполнять задание без отклонений от графика и курса. Иными словами, аборигены представлялись сами себе. Он покинул кают компанию провожаемый гробовым молчанием офицерского состава.
x x x
«… Как я тогда мучился, — вспоминал Старик. — Они меня буквально презирали. Смешно сказать, но мы перешли на уставные отношения. Формально мне все подчинялись, а реально я не слышал ни одного слова, кроме „Да, сэр, нет, сэр“. А я вынужден был сохранять хорошую мину при плохой игре. Мое обязательство перед Военным министром связало мне руки. А может я просто не умел мыслить гибко? Слишком фанатично подчинялся приказу? Я до сих пор не могу понять как надо было говорить с ними».
К вечеру вторых суток Сенклер вышел из каюты, где он прятался от осуждающих взглядов солдат, которым уже было известно о его поступке в кают-компании. Он еще раз обошел основные узлы корабля-носителя: столовую, кают-компанию, машинный отсек, каюту программистов, казармы обслуги, рубку, и еще и еще раз получал полные презрения взгляды и подчеркнуто-вежливое, спокойное, как с идиотом обращение.
