— Нам нужна лошадь, Раф.
— Лошадь? — удивился пьяница.
Поразмыслив с минуту и уяснив, что от него требуют не что иное, как лошадь, он заковылял за дом, где, судя по звуку, всё-таки упал. Господин Рамон, хмуря тёмные брови, хотел уже идти за ним, но старик вернулся, ведя за собой гнедую кобылу. Так же неспешно было принесено седло, но у моего хозяина не хватило терпения ждать, когда непослушные трясущиеся пальцы затянут подпругу, и он отстранил старика. Потом он вскочил в седло, нагнулся и посадил меня перед собой.
— Тебе приведут её завтра, — сказал он старику.
Видя, что тот смотрит на него потухшими бессмысленными глазами, он не стал тратить время на объяснения, бросил на прощание несколько монет и поскакал прочь.
К вечеру вдали, как волшебное видение, показался замок. Он возвышался над буграми и оврагами, а его остроконечные башни чёткими силуэтами выделялись на фоне жёлтого от заката неба. По мере приближения он менял свой торжественный и прекрасный облик и обличал разрушительную работу времени, следы которой делали его ещё более величественным. Выложен он был когда-то из красного кирпича, теперь почти чёрного, местами выветренного. В отдельных местах на стенах и крыше рос кустарник и даже кривые деревца. Прежде от центральной высокой части замка отходили три крыла. Теперь же об их существовании можно было судить лишь по сохранившимся кое-где опорам, остаткам стен, фундамента и грудам битого кирпича. Ров, окружавший замок и некогда делавший его неприступным, был завален, и о нём напоминала лишь канава, через которую был перекинут широкий, но очень старый деревянный мост. Печальное зрелище дополняли несколько бревенчатых построек с местами обвалившимися, местами осевшими крышами.
Мы быстро миновали развалины и подъехали к уцелевшему зданию. Господин Рамон спрыгнул с лошади и снял меня. Сейчас же к нам подошёл опрятный старик с длинной белой бородой, степенно поклонился и принял повод. Наверное, он знал, чьё это животное и что с ним делать, потому что увёл его без расспросов.
Высокая дверь, напоминающая створку ворот, при нашем приближении отворилась, и нас встретила женщина лет тридцати-тридцати пяти в сером платье и белом фартуке. Мне она показалась чем-то очень опечаленной. Не сказав ни слова, она вежливо, но с достоинством поклонилась господину Рамону, пристально посмотрела на меня и побледнела, поднеся руку ко рту, словно желая подавить крик. Я сильно встревожилась непонятным поведением странной особы, но мой хозяин не дал мне времени присмотреться и попытаться угадать причину этого явления. Он взял свечу, и мы пошли через бесконечные залы, выходившие один в другой, через длинные, низкие переходы. У меня кружилась голова от усталости и быстрой смены впечатлений, а впереди меня ждала ещё и узкая винтовая лестница, вполне крепкая и надёжная. Мы поднялись по ней наверх и из темноты и запустения попали в мир света, красоты и роскоши. Один зал был весь увешан и уставлен старинным оружием и средневековыми доспехами и носил печать суровости, другой отражал пышность и негу Востока, третий был превращён в изысканную библиотеку, четвёртый радовал глаз чудесными произведениями искусства.
