Такой фасон оказался весьма подходящим для соблазнения, подумала она, когда руки Корда проникли ей под блузку. Эта мысль восхитила ее, и она засмеялась глубоким грудным смехом.
Корд содрогнулся от нарастающего в крови возбуждения. Он опять приник жадными губами ко рту Эбби, втягивая ее теплое дыхание в свои легкие, впитывая каждой своей клеточкой. Его руки двигались под мягкой тканью блузки, гладили кружево, шелк, атласную кожу тела. С величайшей осторожностью он тронул ее грудь, так как слышал, насколько нежной она бывает у беременных.
Он сгорал от страсти к Эбби. Этот огонь зажегся в нем три месяца назад, и его не утолила одна-единственная ночь. Огонь этот только сильнее разгорался от постоянного сдерживания, от глупых споров, пустых бесед и непреодолимой бездны взаимной неприязни.
Бездна исчезла, их влечение само преодолело ее. С этого момента, думал он, все будет прекрасно. Все возможно, если между ними такое чувство.
Ему хотелось раздеть ее. Острое желание отдавалось физической болью.
Но кухня — не место для их любви после столь долгого ожидания. Не произнеся ни слова, он вытащил ладони из-под блузки, наклонился и подхватил ее на руки.
Он видел, что она удивилась, но все же обняла его за шею. Окрыленный тем, что она не протестует, он шагнул из кухни и по коридору пронес ее в свою спальню.
Он опустился на кровать и посадил ее себе на колени. Ее припухшие губы манили его. Их ответное движение ударило в голову как вино.
Но, едва оторвавшись от его рта, Эбби прошептала:
— А стоит ли нам делать это?
— Не спрашивай ничего, — шепнул в ответ Корд. — Все правильно. Правильно было в ночь нашей встречи — и правильно сейчас.
Ей тоже казалось все это так несказанно, так волшебно правильно, что она согласилась с Кордом. Может быть, ничего другого ей и не остается, промелькнула у нее быстрая мысль. Никогда раньше она так не хотела мужчину — во всяком случае, не помнила такого. Без сомнения, он точно так же волновал ее той ночью в декабре. Иначе чем можно объяснить безрассудство ее поведения?
Корд поискал пуговицы на блузке, нашел сзади, на изящном воротничке, две крошечные кнопочки и легко справился с ними. Он не прекращал целовать ее, нежно ласкать лицо губами. Ресницы ее поднялись и упали, но он успел поймать чувственный призыв, наполнивший теплом его сердце.
Она вдруг выгнулась и подняла руки к его волосам, шепча его имя, и пальцы ее запутались в темных прядях. Эбби чувствовала, как исчезает ее природная стеснительность. Еще несколько минут она отдавалась все более и более нежным ласкам, прежде чем ощущение своей полной уязвимости и беззащитности стало проникать в нее.
