— Пожалуйста, проснись! — умоляла я. Я лишь хотела видеть его глаза. — Пожалуйста, проснись!
К нам подбежала Энн. В руках она держала полотенца. В этот момент на дороге показалась машина скорой помощи. Они выскочили из машины и тут же оттеснили нас. Шон крепко держал меня, будто опасаясь, что я убегу. Взгляд Ричарда был прикован к водителю, сидевшему на бордюре. Энн стояла посреди улицы, продолжая держать полотенца.
Мне разрешили поехать в машине «скорой помощи» с Джоном; остальные отправились вслед на такси. Я держала его за руку, а врачи в это время работали. Они подключили какие-то трубки и прикладывали к груди электроды. Мне казалось, он продолжал спать, но я все равно разговаривала с ним. Я говорила, что, как только он поправится, мы поедем в отпуск. Говорила, чтобы он не волновался, потому что все будет хорошо. Я упомянула, как он нужен мне, и даже говорила о каком-то глупом футбольном матче, которого он с нетерпением ждал.
Мы добрались до больницы. Я осталась в коридоре, в то время как Джона везли на каталке в палату, куда допускались только врачи. Медсестра увела меня в комнату для ожидания и спросила, не хочу ли я чаю с сахаром.
— Сахар полезен при шоке, — пробормотала я.
Она согласилась и грустно улыбнулась.
— Я принесу вам чаю, — сказала она и ушла.
Остальные приезжали по очереди и ждали. Все молчали. Меня охватил ужас. Я знала, что дело плохо.
«Пожалуйста, живи. Пожалуйста, не сдавайся», — повторяла я про себя снова и снова.
«Святая Дева Мария, Матерь Божья, пожалуйста, спаси его. Пожалуйста, Господи, пожалуйста, милостивый Боже, спаси его», — молилась я.
Шон вдруг вспомнил о Кло. Она все еще находилась в доме, валялась где-то без памяти, пребывая в блаженном неведении о ночном кошмаре. Энн пошла звонить ей.
К нам направлялся доктор. Я подняла голову, и перед тем, как наши взгляды встретились, казалось, миновала целая вечность. Он спросил о присутствующих членах семьи. Родители Джона еще не приехали. Я встала и сказала, что я его родственница.
— Мне очень жаль, — произнес он. — Травма оказалась слишком серьезной. Мы сделали все возможное. Ему больно не было.
Врач сказал, что Джона больше нет. Моя голова раскалывалась, в глазах потемнело. Я хотела, чтобы мое сердце остановилось, потому что с каждым его ударом мне становилось все больнее. Все присутствующие смотрели на меня. Энн плакала. Я пыталась расслышать слова доктора сквозь гул, возникший у меня в ушах. Он отвел меня в палату, куда мне до этого запретили входить. Врач постоял какое-то мгновение, наблюдая, как я смотрю на тело Джона, затем он ушел. В комнате находился Джон, точнее, его тело, но я была одна.
