На ощупь он нашел рубашку, потом носки и ботинки. С бешено бьющимся сердцем вышел из комнаты и остановился у закрытой двери в комнату Трейси. С трудом проглотив ком в горле, он тихо постучал.
— Трейси! — Ответа не было. — Трейси! — Он постучал громче и попробовал ручку. Дверь была заперта. — Открой дверь, Трейси.
И услышал слабое:
— Оставь меня в покое.
— Нет. Открой дверь.
Она не ответила.
Минуту Слейд смотрел на дверь, потом навалился на нее плечом, старый замок не выдержал, и дверь распахнулась.
Трейси не подняла головы. Она сидела на кровати с сухими глазами, почти утратив ощущение окружающей реальности. Слейд подошел к ней.
— Я думаю, нам нужно поговорить.
— Теперь тебе хочется поговорить? — Ее глаза излучали неподдельную ненависть. — Зачем? Разве ты можешь сказать что-нибудь такое, что может оправдать тебя?
— Может быть, нет. У тебя есть полное право быть расстроенной, но…
— Расстроенной! — В ее горьком смехе прозвучали истерические нотки. — Слово «расстроена» вряд ли передает мое состояние. — Весь ужас ситуации опять представился ей, и она закрыла лицо руками. — Расстроена! — простонала она. — О Господи, это даже забавно.
Слейд встал перед ней на колени и положил свои руки на ее. Она вскочила и отпрянула в ужасе, обертывая вокруг себя полотенце.
— Не смей прикасаться ко мне! — закричала она. — Никогда не смей ко мне прикасаться! Слейд медленно поднялся с колен.
— Ты можешь послушать минуту?
— Что слушать? Очередную ложь? — Ее лицо выражало отвращение. — Ты понимаешь, что ты сделал? Ты хотя бы понимаешь?
Желваки заходили на его скулах.
— Конечно, понимаю. Я не совсем лишен чувств.
— Ах, ты не лишен? Хорошо, что ты это сказал, потому что это никак не следовало из твоего поведения. — В голосе Трейси было столько сарказма, боли и гнева, что он стал неузнаваемым.
Полотенце сползло вниз, и она подтянула его.
— Убирайся отсюда, чтобы я могла одеться, — заявила она холодно.
— Я видел тебя раздетой. Давай одевайся. Я не уйду.
— Ах ты, самодовольный ублюдок! — Руки у нее дрожали, но она умудрилась скатать свою одежду в рулон и, прижимая его к себе, бросилась вон.
Голос Слейда остановил ее:
— На мой взгляд, ты отлично сформулировала ситуацию.
— Что? — Она повернулась, в голове у нее стало проясняться.
— Ты очень точно выразилась — я действительно ублюдок, — произнес Слейд жестко. — Незаконнорожденный сын твоего замечательного мужа. Но кто в таком случае он? Кем нужно быть, чтобы бросить беременную женщину и никогда не пожелать увидеть своего сына? Подумай об этом, Трейси. Немного подумай об этом.
