— Прелесть, мамочка, что за моторчик! Ия Аркадьевна, милочка, посмотрите, и какую мне мама принесла игрушку, — и Жура протянул Ии действительно прелестную игрушку, крошечную копию настоящего автомобиля.
— A мне куклу, глядите, какую. Она на нас с Журой похожа, и глаза, и локоны, как у нас! — подбегая к Ии с другой стороны с хорошенькой французской куклой, захлебываясь от удовольствия, лепетала Надя.
— Нарочно и выбрала такую, — улыбаясь, говорила молодая мать.
— Ну, a теперь зажигайте елку, потешьте вашу маму, устала она от своих лекции и репетиций, хочется ей самой подчас в ребенка беззаботного превратиться. — И говоря это, Зинаида Юрьевна улыбнулась милой, простодушной улыбкой, чрезвычайно скрасившей и молодившей её суровое лицо.
С веселым смехом и суетой дети в сопровождении Ии бросились к елке и стали зажигать прелестное деревцо.
Когда разгорелись разноцветные свечи на елке и вся она, зеленая, пышная и нарядная засияла десятками огоньков, в дверь детской неожиданно постучали.
— Принимают гостей? — послышался знакомый голос с порога.
— А, дедушка, дедушка! Тебя нам только и не хватало, смотри, даже мама пришла! — И дети весело устремились навстречу старому князю.
— Здравствуй, отец, — подошла следом за ними к Юрию Львовичу его старшая дочь.
— Здравствуй, Зина, рад тебя видеть! Не очень-то ты балуешь своими посещениями твоего старика, — с ласковым упреком обнял Градову князь.
— Что делать, отец, ты же знаешь, лекции берут все мое время, к тому же и уроки, которые я даю…
— Урожденная княжна Вадберская не должна была бы давать уроки, когда её старый отец может помочь ей, поделиться с ней теми крохами… — с горечью начал князь.
— Вот именно, крохами, отец, — перебила его Зина. — Если бы ты был обеспечен, я бы, не задумываясь, приняла твой помощь, но, дорогой, я знаю, что твоей пенсии едва хватает на содержание семьи и моих же детей. Ты и так уже много делаешь для меня, помогаешь мне в воспитании Евгения и Надежды, а…
— Зина, Зиночка, послушай, дружок мой, своего старого отца. Оставь ты свой институт, свою медицину, не для тебя все это, не для твоего хрупкого здоровья, Зина. Поселяйся с нами, заживем вместе. И дети будут рады несказанно, да и я… Утешь старика, — зашептал тихим голосом князь, стараясь говорить так, чтобы Ия с детьми не могла его услышать.
Зина нахмурилась. Резче выступила глубокая черточка между бровями на лице молодой женщины.
— Опять ты за прежнее, отец, — сказала она, пожимая досадливо плечами. — Я знаю, ты любишь меня и был бы счастлив сознавать, что я нахожусь тут же у тебя под крылышком, но, повторяю тебе то же, что говорила уже и раньше. Раз я начала, какое бы то ни было дело, я должна довести его до конца. Я поступила в медицинский институт, чтобы по окончании его сделаться женщиной-врачом. Не хочу скрывать, не одна только идея помощи ближним руководит мной, нет, хотя я и люблю людей и всею душой стремлюсь принести им пользу, но и своих детей, вот этих самых глупышек Надю и Журку люблю я сильно и идея вывести их личными средствами в люди преследует меня день и ночь. Их покойному отцу, так безвременно умершему, поклялась я выполнить это и должна сдержать мою клятву, чего бы она ни стоила мне. А, во-вторых, отец, если две медведицы не уживаются в одной берлоге, судя по русской пословице, то как же ты хочешь, чтобы ужились в ней целые три, да еще такие разнородные по характеру, как Констанция Ивановна, я и Нетти, — и, скрашивая горечь слов своей милой, добродушной улыбкой, Зинаида Юрьевна нежно обняла отца и поцеловала его в лоб.
