— Деточка, успокойся, не плачь ради Бога. Я без вины виноват перед тобой, — горячо целуя маленькие выхоленные ручки жены, проговорил Басланов, — ты же знаешь, я никогда не оставлю тебя без нужды. Утро я провел в Академии, потом был в больнице, взял оттуда сестру и отвез ее в пансион, a потом заезжал к американцу Томсону условиться о покупке картины, затем снова заехал за Ией в пансион…
— Противные картины, они только разлучают нас с тобой! — не слушая мужа и надувая губки, произнесла Нетти.
— Деточка, эти противные картины кормят нас, — осторожно напомнил Андрей.
— Очень это нужно! У папы есть пенсия. Нам бы на всех хватило!
Андрей Аркадьевич в ответ на эти слова покачал головой.
— Ты же знаешь мой взгляд на такие вопросы, Нетти, — серьезно проговорил он, — да и не время говорить об этом. Займись лучше Ией, она так спешила к нам возобновить знакомство с тобой.
— А, Ия, здравствуйте! Очень рада вас видеть! — заученным тоном светской женщины произнесла Нетти, протягивая руку золовке. Ta приблизилась к ней и увидела перед собой официально улыбающееся ей лицо и чужие, далекие родственного чувства, глаза молодой женщины.
Что-то кольнуло в сердце девушки.
Предчувствие сказало ей, что вряд ли она сойдется когда-либо с этой пустенькой и бессодержательной Нетти. Но, желая сделать приятное Андрею, Ия ласково, по-родственному обняла невестку и поцеловала её горячую от недавних слез щеку.
— Я очень рада увидеть вас снова, милая Нетти, и помочь вам в воспитании ваших маленьких племянников, — проговорила она, пожимая руку молодой женщине.
— Ну, не знаю, повторите ли вы мне это, когда познакомитесь с «моими маленькими племянниками» — загадочно подчеркивая последние слова, произнесла Нетти; и, снова обращаясь к мужу, быстро-быстро заговорила, сопровождая свои слова резкими, экспансивными жестами:
— Вот именно из-за них-то весь сыр-бор и загорелся! Ты не можешь себе вообразить André, как они извели меня сегодня на уроке!.. Представьте себе, Ия, я ради скуки стала заниматься с этими милыми деточками по научным предметам и они меня окончательно вывели из себя… Так что я даже хотела их высечь.
— Нетти! Нетти! — вырвалось почти с ужасом у Андрея, в то время как Ия до боли закусила губы, чтобы не дать вырваться по адресу молодой женщины потоку негодования, вызванному словами последней.
— Ну, так что же из этого? — задорно, бросила мужу Нетти, — ну да, хотела их высечь обоих… Так они были несносны! A эта грубая Дашка налетела на меня как курица-наседка и стала кричать, что часа не останется больше там, где пускают в ход розги… Ичто она Зинаиде Юрьевне пожалуется, на меня и что здесь притесняют детей и Бог знает что еще наговорила, что и изверг-то я, и бессердечная, и чуть ли не палач. Словом, довела меня до слез… А сама ушла… И все из-за этих чудесных деточек… Кстати, пойдем к ним, Ия, я хочу познакомить вас с отчаяннейшей в мире породой маленьких людей, от которых нет никому ни минуты покоя в доме, — сверкая все еще горевшими гневом и негодованием глазами, заключила Нетти.
