— Тебе не полагается носить такие вещи. — Тетя Джоанна протянула руку — Отдай веер мне, Альмароза.
— Нет. — Альма спрятала подарок за спину. — Кто бы ни прислал его мне, он мой. Даже если с ним нельзя выходить в люди, все равно это моя вещь.
— Отдай, — ледяным голосом потребовала тетя.
Она не могла допустить, чтобы племянница сопротивлялась ей и осталась в выигрыше.
— Нет.
Если Альма упиралась, то не отступала уже до конца.
— Ты не должна перечить мне! — возмутилась тетя. — Это немыслимо!
Вдалеке хлопнула дверь и послышался голос отца. Тиана отошла в угол и присела на кушетку, жестом пригласив сестер присоединиться. Разбирательство затянется надолго.
Разговор действительно вышел длинным и тяжелым. Отец не разозлился так сильно, как тетя Джоанна, жаждавшая заполучить веер; наоборот, устыдил сестру, поддавшуюся блеску камней, и велел отправиться к себе помолиться. Когда тетя, едва сдерживая слезы, ушла, сэр Абрахам выставил из комнаты весьма недовольного этим обстоятельством Клемента и устроился в кресле напротив сестер, сидевших, прижавшись друг к другу, словно замерзшие воробьи на ветке.
— Надеюсь, вы не забыли, что мы пуритане, — начал отец.
Сестры одновременно (и обреченно) кивнули. Как такое забудешь!
— Позвольте вам напомнить, что это значит, — продолжил отец, поправляя парик — Мы исследуем свое сердце, возбуждая в нем добрые чувства, способствующие ненавидеть грех и любить праведность; а также воодушевляем себя божьими обетованиями. Зная неискренность и склонность к обману сердца падшего человека, мы воспитываем в себе смирение, скромность и недоверие к самим себе. Дьявол повсюду, он искушает нас ежесекундно. Мы знаем, что Священное Писание является неизменяемым правилом святости, и никогда не позволяли себе забывать об этом. Мы регулярно исследуем самих себя, проверяя, нет ли в нас пробелов и тяги к злу. Мы, зная на своем горьком опыте, что у нас неясный ум, неконтролируемые чувства и неустойчивая воля, когда дело доходит до служения Богу и, увлекаясь вновь и вновь тем, что люди непросвещенные беспечно называют романтикой, должны быть особенно внимательны, ибо нас видит и слышит Господь. У нас нет времени предаваться безделью, подобно ленивым людям, которые хотят, чтобы другие занимались изменением мира. Мы меняем мир здесь и сейчас: своими молитвами, деятельностью, благочестием. Неужели вы хотите, чтобы данное вам воспитание пропало втуне, чтобы дьявол выиграл в этой игре? Неужели безделушка, присланная неизвестным мужчиной (наверняка распутником и нечестивцем, если он не понимает святости нашей семьи!), способна настолько поколебать твою веру, что ради нее ты бунтуешь, Альмароза?
