У писателя три тысячи долларов. Это все, чем он владеет, так как жена сняла с его счета остальные деньги. На какое-то время ему должно хватить. И вот он переезжает из города в город, меняет отель за отелем, полностью предоставленный самому себе и погруженный в собственные переживания. В его сознании выплывают воспоминания детства, то подробности их с Юдит ссоры, то какие-то летучие впечатления дня. Строй его чувств и мыслей выдает человека неординарного, творческого и интеллектуального, неимоверно уставшего от Собственной рефлексии и утратившего смысл жизни.
В его передвижениях есть странная логика. С одной стороны, он боится встречи с женой, с другой — именно к этому стремится. Он пытается по почтовому штемпелю понять, где останавливалась Юдит, обзванивает гостиницы, настойчиво оставляет свои номера телефонов, чтобы жена могла его разыскать. Во всем этом ощущается болезненная, самоубийственная зависимость от истерзавшей его ненависти. В номере писатель дочитывает роман Фицджеральда «Великий Гэтсби», и в душе его на время поселяется тихая умиротворенность. Ему хочется вызвать в себе чувства, свойственные Великому Гэтсби, — «сердечность, предупредительную внимательность, спокойную радость и счастье». Но сознание его остается «безлюдным». В этом состоянии он приезжает в Нью-Йорк, который созерцает «как невинное явление природы». Затем его путь лежит в Филадельфию, так как там обнаруживается след жены.
Бродя по улицам, барам и кинотеатрам, он продолжает бессистемно размышлять — в основном о собственной жизни. Почему, например, он никогда не испытывает свойственной многим радости от природы? Почему она не приносит ему чувства свободы и счастья? Герой объясняет это обстоятельствами собственного деревенского детства, тяжелого и бедного впечатлениями. «Меня с малолетства выталкивали на природу только работать, — со спокойной горечью осознает он. — …Я никогда ничего не мог себе там позволить». По той же причине самой сильной детской эмоцией был страх — с ним навсегда связался акт познания. Герой понимает, что в его книгах мир отражен как бы в кривом зеркале, что его больше волнует процесс распада, чем живое созидание. «Руины всегда интересовали меня больше, чем дома».
Только с приходом в его жизнь Юдит герой испытал настоящие чувства. Очевидно, какое-то время они были по-настоящему счастливы, однако теперь между ними не осталось ничего, кроме яростной ненависти. Писатель вспоминает, что в последние полгода не называл жену иначе, чем «тварь» или «существо». Он признается, что им владело настойчивое желание задушить ее. Их ненависть пережила разные мучительные этапы, при этом они не могли расстаться и болезненно нуждались в присутствии друг друга. «Какая это была жалкая жизнь!.. Вражда перешла в сладострастное, упоительное отчуждение. Я сутками валялся в собственной комнате бревно бревном…»
