--------------
Об отбросах казармы - поправка. Что остается - вовсе не мусор, который на свалку. Мало ли на войне, в самом бою, таких условий, в которых и слабосильный хорош. В мусоре бы покопаться и не с точки зрения, что наши людские запасы неисчерпаемы, а что война идет вовсе не так, как мы ее раньше видали.
--------------
Четверг. Когда идем на плац, сколько оттенков во взорах на нас. Вдруг команда "стой." С троттуара подошел полковник. "Подтяни, подтяни! Откуда? Москвичи? Так!" Осмотрел словно ощупал взглядом прасола: "Веди." Баба с ведрами, заметив меня: "По всему видно купец, денег не хватило откупиться" с упреком и что я дурак, да и со злобой, что многие откупились, а ее мужик, поди, в окопах третий год... В автомобиле кто-то черный взглянул на нас аппетитно, надо полагать, он нас одевает, обувает и кормит - вообще работает на оборону. Так бывало, при монополии смотришь на новую стопочку блинов. Барыни в развеваемых ветром юбках
поджимаются и косят взором жадно испуганным и отвертываются. Девицы откровенно. Кадровые им кричат: "Идите, красавица, с нами. Все равно скоро и вас брать." Вильнула хвостом и в калитку. - "Я так и знал, что вы сейчас завернетесь." Мальчишки глазеют весело и безжалостно дразнят: - "Ногу!" Хочется стервеца поймать за ухо.
--------------
На казарменном углу у корзинок сидят торговки. Хлеб, раскурочная бумага. Кто при деньгах - "огонек." - Хорош ли хлеб-то? - На яицах, да не хорош! - Ну, уж на яицах? Врешь! - Зачем врать, не сама пекла, пекарь. С яицами. Хороший хлеб.
ОТЦЫ И ДЕТИ.
Было ли это еще когда-нибудь, что война собирает в казарму и отцов и детей? Когда-то, в солдатчину при Николае. С тех пор забыто, и теперь дико. Обращение: "отцы", "старики". Мальчишки последнего досрочного призыва уже успели пройти учебную команду и учат стариков. На всю жизнь пойдет это, что над отцом война поставила ефрейтором - отец-то, ведь, рядовой. И далеко за казарму это разойдется. Старье из поля вон.
Любо смотреть в казарме: возятся как щенки, веселы как воробьи, гибки словно котята. Что им война! А говорят, как итти в атаку, ревут верблюдом: идут и плачут.
На плацу - крик из конца в конец: - "Четвертый кадр к ротному!" И со всех концов учебного поля легким широким бегом несутся "на носках". Оденьте Поликлетова "копьеносца" в интендантские сапоги и заставьте его пробежаться: вот впечатление от этих будто окрыленных мальчишек, легко несущихся, едва касаясь неуклюжими сапогами кочек замерзшей грязи. Подбежав приставил ногу ("стучек чтобы на все поле") и тем же махом рука у папахи. "Явиться" надо уметь. "Зверей" в юнкерских школах на этом "цукают" достаточно, ну и в учебных командах тоже.
