В полковой лавочке - папиросы, редко махорка. В полку выпекаются французские булки, прекрасные из первосортной крупчатки - но не хватает, разбирают прапорщики, кадровые - стоишь, стоишь в затылок и: "Булки все" - а у торговок хлеб хоть и на яйцах, а темный и сырой. В городе белого хлеба не хватает. Ситного не всегда можно достать. Булка в казарменной лавке - семь копеек. У полка - своя колбасная мастерская: остатками котлов выкармливают свиней. Колбаса чайная с чесноком - 58 копеек за фунт, такую у Белова в Москве я брал по 2 р. 40 коп. Эта даже лучше. И тоже хвост. И колбасы не хватает. Привезут горячую, пар идет, "дух" - и нет... Хорошо еще, что примерно, через час такая же прекрасная колбаса и тоже тепленькая появляется в неограниченном количестве в лавочке за казармами на углу. Тут ей и цена другая, зато сколько угодно. Иногда в полковую лавочку привезут жареных гусей. Жареный гусь средних размеров 2 р. 60 коп. Выкормлен гусь тоже крохами от солдатского стола. Прямо даром гуси. Кроме того, полковая лавочка бойко торгует малоалкогольным пивом. Под казармы был реквизирован пивной завод, так вот, чтобы котлы не гуляли и открыли свою пивоварню. Пиво хорошее - 30 коп. бутылка. И сколько угодно. Очень дорога в полковой лавочке бумага. Тонкий махонький листик бумаги и прозрачный конвертик - пятачок. Деревянные ложки - полон короб. Жестяные кружки для чая. Одеколон, цветом напоминающий
денатурированный спирт - питейный что-ли. Вот и весь товар полковой лавки. Тут же столы и скамьи, можно написать письмо. В прорез перегородки высунула зев труба граммофона, но молчит упорно. Шипучий керосиновый фонарь щедро разливает зловещий зеленоватый свет. Единственное светлое место по вечерам. Вот тут и вьются вокруг всех этих соблазнов люди с голодными глазами.
Рубль в казарме "стремительно" падает с приходом каждого нового эшелона вновь мобилизованных. Ведь у самого последнего под мышкой рубахи зашито хоть двадцать рублей. С мобилизацией в казарме начинается то, что в газетах называют "вакханалией". Под разными предлогами, запугиванием и застращиванием, "черных", пока они не осмотрелись в казарме, обирают. Соломенный мат, который полагается выдавать даже по военному времени, - надо купить. В первые дни платят, чтобы не валяться на голом полу, рубль, а с иного и три рубля возьмут, "по господину глядя". Через несколько дней, кто потерпеливее, получали мат уж и за двугривенный. Беда, кто сразу окажет деньги, да если "без образования". Ставят не в очередь на неприятные работы, налагают взыскания, за ропот грозят маршевой ротой - пока не "разденут." Фурштатов (синие штаны) говорит: - "В казарме надо жить с умом. Безответный солдат в казарме пропадет."
