Господи, мне казалось, что я лучше владею собой, с неудовольствием подумала она.
Уолтер поднял глаза. Не желая, чтобы он догадался о том, что с ней происходит, Милдред резко встала и отошла к окну. Сообразив, что собеседник все еще ждет от нее ответа, она сдержанно бросила через плечо:
– Это имеет какое-то значение?
– Нет. – В быстроте его отклика сквозило неподдельное безразличие. – Я всего лишь пытаюсь поддерживать светскую беседу. Но, согласись, речь идет о чем-то подобном… если только у тебя не появилась привычка по выходным развлекать молодых людей и их родителей.
Милдред вздохнула и, вполне овладев собой, повернулась к нему.
– Мой дед все еще мечтает о правнуке, – спокойно сказала она. – У нас с тобой ничего не получилось, так что…
Уолтер вдруг резко побледнел.
– Нельзя ли воздержаться от этой темы? спросил он, едва разжимая побелевшие губы. – Потом оттолкнул стакан, расплескав виски, поднялся на ноги и направился к двери. – Пожалуй, я все же лучше пообедаю наверху. Лучше одиночество, чем твое общество.
– Уолт!..
Она кинулась к нему и поймала за руку прежде, чем он успел взяться за ручку двери. Уолтер напряженно замер в немом ожидании.
Милдред растерялась. Она не ожидала, что их вполне мирный разговор приведет к такому неприятному завершению.
– Извини, – сказала она, удивляясь его реакции.
– Ничего страшного, – буркнул он.
Но она чувствовала, что за всем этим кроется какая-то тайна.
– Давай присядем, – попросила она, пытаясь разрядить ситуацию.
– Надеюсь, ты не собираешься возвращаться к этой теме? – сухо спросил Уолтер и, взглянув на нее потемневшими глазами, добавил: – Ты сама скажешь миссис Робинс, что я обедаю наверху?
Боже мой, что происходит? – недоумевала Милдред. Неужели он до сих пор переживает гибель нашего так и не родившегося малыша? Ей казалось, что такие чувства скорее можно было ожидать от женщины, но она сама давно смирилась с этой утратой и, хотя и вспоминала о ребенке с болью, но боль эта уже стала тупой и отдаленной, как старый синяк.
Не раздумывая, Милдред шагнула к Уолтеру, прижалась к нему и стала гладить по волосам.
Он не отвечал на это нежное прикосновение. Руки его безжизненно повисли, спина окаменела. У нее создавалось ощущение, что она обнимает статую.
– Уолт, – снова сказала она, поглаживая его шею и чувствуя под пальцами пульсирующую в бешеном ритме жилку. – Господи, ты ведь знаешь, что я не хотела тебя обидеть. Но не так-то просто свыкнуться с тем, что ты снова здесь.
