Сначала Денисов шел куда глаза глядят, лишь бы идти. Потом ехал на троллейбусе, смотрел в окно, подыскивая что-нибудь подходящее.
В незнакомом переулке Денисов увидел подъезд, к которому небольшими группами шли люди. Подъезд был неярко освещен, но в боковом окне мелькнула витрина буфета и белый фартук.
Несколько человек поднялись к выходу, Денисов вышел с ними.
— На собрание? — спросил в дверях инвалид-дружинник.
Уже внутри Денисов узнал, что здание арендовано клубом служебного собаководства для проведения отчетной конференции. Регистрация делегатов заканчивалась, с началом работы собрания должен был закрыться буфет. Тем не менее Денисов успел плотно подкрепиться стаканом сметаны, холодными сардельками, пирожками с мясом, — выпить чаю и бутылку лимонада. У него сразу поднялось настроение.
Уходя, Денисов подошел к боковой кулисе и посмотрел в зал. Все места были заняты, на сцене стоял стол для президиума, собрание начиналось. Прямо против двери крайнее место было свободно. Удивительное чувство успокоенности поднялось в Денисове при виде этого единственного незанятого кресла с подлокотниками, уютно задрапированными пальто. Раздевалка клуба не работала.
— Проходите, — шепнул кто-то, — место не занято.
Он колебался не более секунды. С трудом протиснув колени между рядов, Денисов буквально упал в кресло. Никакая сила, казалось, теперь уже не могла поднять его и послать на вокзал.
«Может быть, этим и хороши собаки?!» — подумал Денисов и закрыл глаза.
Засыпая, он слышал перебранку по поводу регламента: докладчик просил час, собрание соглашалось на сорок пять минут, после чего докладчик произнес первую фразу:
— Мы изжили серьезные пороки породы эрдельтерьеров: выпрямленность задних конечностей и растянутость корпуса…
Денисов не знал, сколько он спал. Открыв глаза, он увидел на трибуне седую женщину в жокейской шапочке. Женщина рассказывала о чем-то сугубо личном, видимо, не очень интересном, потому что многие ее не слушали. Стройный пожилой мужчина в спортивном костюме, стоявший в проходе, что-то крикнул, приложив руку ко рту и странно прогнувшись в спине.
Денисов прислушался.
— …Это был на редкость веселый и общительный щенок. Мы его полюбили, и он ко всем привязался. Однажды нам пришлось подклеить ему лейкопластырем уши, как рекомендовал клуб, и щенок заплакал. Он плакал такими слезами, что их можно было собирать в ладонь. Вчера этого щенка украли…
— Ре-гла-мент! — выгибаясь сабельным клинком, снова крикнул мужчина в спортивном костюме.
