— Не волнуйтесь. Я помню.
Артуро не нуждался в помощи записной книжки, весь нотный лист он запоминал взглянув на него один раз.
Это знали оркестранты, но не знала публика. Она была капризной и требовательной — бразильская публика, горячая, непримиримая в своих симпатиях и антипатиях, не привыкшая сдерживать эмоции. И очень чуткая к музыке.
Когда Тосканини, совсем мальчик по виду, появился на дирижерском месте, в зале зашикали. Тосканини, не поклонившись, взмахнул палочкой. Шум в зале продолжался только мгновение. Никогда не слышал Рио такого исполнения. Оркестр, певцы — все преобразились, почувствовав властную руку настоящего руководителя с безошибочным ощущением музыки.
После первого акта зал бурно аплодировал. Бразильские меломаны обменивались впечатлениями:
— Разве это мальчик? Это зрелый музыкант. Большой музыкант, способный увлечь своим искусством.
Мигуэца и не вспоминали.
После «Аиды» Тосканини дирижировал еще многими операми. Ему дали бенефис — так издавна принято называть спектакль в честь одного из участников как признание его заслуг — оперу «Фауст» Гуно.
Артуро написал письмо на родину отцу и матери: их он хотел порадовать первыми. Им послал заработанные деньги: пора уже было Клаудио отдохнуть от беспрерывной работы. Мать давно мечтала о накидке из тонкого черного сукна. Наверное, и дров дома не хватало.
Теперь в Рио искали знакомства с Артура Тосканини.
Театр процветал. На спектакли приезжали из других городов. Газеты публиковали восторженные рецензии. Артуро вырезал их и отсылал матери: для нее это было большой радостью.
Успех, благополучие сразу пришли к Артуро. Он мог теперь диктовать директору театра любые условия. Но не хотел оставаться в Рио. Тосковал по Италии. Он хотел работать на родине.
В Пизе шла опера Верди «Отелло» — музыкальное воплощение трагедии великого английского драматурга Вильяма Шекспира. За дирижерским пультом стоял Артуро Тосканини, как всегда, уверенный и властный. В театре чувствовалось беспокойство.
Так уж повелось в Италии все, чем жили люди, — и особенно события, настроения общественной жизни, — проявлялось на музыкальных спектаклях, собиравших всегда массу народа. В оперном театре разгорались страсти. Переживали каждую ноту певцов, выражая восторг или негодование. Обсуждали действия короля. Составляли петиции. Договаривались о нелегальных встречах. Театр всегда был в Италии центром общественной жизни.
В это время, в начале девяностых годов, объединение Италии в основном уже осуществилось. Но надежды простых людей были обмануты. Власть захватили богачи и политиканы. Страна оставалась бедной.
