Впервые встречался Гилельс с таким трагическим величием человека. Впервые видел такую полную и страстную, такую беспредельную привязанность к своему искусству.
Проходили дни, месяцы. Жизнь приносила новые яркие впечатления, но еще долго стоял перед глазами Гилельса Тосканини, со слезами на глазах дирижирующий Седьмой симфонией Шостаковича..
Почти до девяносто лет Тосканини работал, дирижировал новыми сочинениями, записывал музыку на грампластинки. Казалось даже, что в старости он испытывает особый подъем. «Я понемногу начинаю понимать, что такое музыка», — говорил он, когда бывал доволен исполнением.
Подумать только! Этот человек был живой историей музыкального искусства за семьдесят лет. Он начал, когда еще был жив и творил Верди, когда был молод Дебюсси, а теперь ему приносили партитуры Шостаковича. Когда дирижер молодым появился в театре, там горели свечи. Улицы освещались газовыми фонарями. Не было ни автомобилей, ни самолетов. Маленькие поезда часами пыхтели, преодолевая стокилометровый путь, пароход плыл из Италии в Рио—де—Жанейро месяц, а из города в город в Италии часто ходили пешком, захватив хлеба и лука на дорогу.
На глазах Тосканини утвердилось искусство современного дирижера, выработались профессиональные требования, техника. Благодаря Тосканини деятельность дирижера приобрела огромный вес, незыблемый авторитет. Его творческую жизнь называли подвигом.
Но Тосканини не совершал походов, не участвовал в битвах, не рисковал жизнью. Полем его битвы была музыка, оркестр. Он руководил оркестром как полководец, повторяя слова Гарибальди: «Когда сражаешься, нужно побеждать». Победа означала для Тосканини постижение совершенства, достижение того идеала звучания, когда можно сказать: это чистая правда в звуках, именно это и хотел сказать композитор.
Бывают дирижеры, посвятившие себя почти исключительно оперному искусству, другие дирижеры предпочитают концертную эстраду.
Тосканини охватил и оперу, и симфонию, почти все жанры музыки. Причем и в опере, и на концертной эстраде он сумел воплотить произведения разных стилей, написанные, как принято говорить, разным музыкальным языком, понять и почувствовать музыку композиторов, стоявших на равных творческих позициях. Верди и Вагнера, Баха и Дебюсси, Пуччини и Мусоргского и многих—многих других.
Но больше всего, конечно, Тосканини сделал для славы своей родной Италии. Ни у кого другого не звучали пленительные мелодии Верди с такой волнующей силой. В них слышалось дыхание итальянских ветров и теплота итальянского солнца. Они пели о свободе, верности, самопожертвовании. Никто не мог их слушать равнодушно: красота действовала неотразимо, и человек становился лучше, приобщаясь к этой музыке.
