Музыка начала медленно стихать.
Пришло время начинать представление.
Музыку, исполняемую в перерыве, сменила звуковая дорожка фильма, и Гил напрягся. У него вспотели ладони. Он знал, что именно будет смотреть. Сегодняшний фильм рассказывал о последних находках исследователей, которые обшаривали развалины в поисках новых мутаций. Он на миг подумал, не попал ли в фильм стигийский фантом…
Затем зажегся огромный экран синерамы, и на нем появились фигуры — более ярких цветов, чем в реальности, настолько ярких, что у Гила заболели глаза и он вынужден был прищуриться, иначе вообще нельзя было смотреть. На него обрушился звук — словно большая стая птиц хлопала крыльями в бесконечном параде, они так сбивали воздух, что барабанные перепонки начали реверберировать. Хотя Гил знал, что никуда не сдвинулся со своего кресла, а кресло не сдвинулось со своего места на мерцающем каменном полу, ему казалось, что он поднялся, проплыл над другими креслами и проник на экран. Цвета и звуки стали более реальными.
В первый раз он заметил, что на экране имеется вырезанное пятно, белая пустота в форме человека. Другие персонажи — исследователи — обращались к этому пятну, объясняя, что они надеются узнать, когда произведут вскрытие существа, лежавшего на операционном столе. И тут Гил проник сквозь пленку молекулярного давления поверхности экрана и оказался в реальности самого фильма. Он скользнул дальше, к пустому пятну, белой человекообразной тени, — и заполнил это место собой.
Началось тотальное сопереживание. Он не просто смотрел фильм — он был в нем.
Здесь ощущались и запахи. Пахло в основном антисептиками. Но и еще чем-то. Он принюхался — и на этот раз понял. Это был запах первой стадии разложения тканей. Только теперь взглянул он на существо на столе, на популяра, которого вскрывали врачи, — и желудок словно кувыркнулся.
Это был один из червеформов, которые произошли от человека. Экземпляры такого вида попадались не часто, и каждый червь немного отличался от других особей своей породы. Этот был вишнево-красного цвета, и тело его пульсировало от посмертных мышечных спазмов; картина в целом напоминала первые этапы образования тромба в кровеносном сосуде. Только этот тромб имел четыре фута в длину и весил около сотни фунтов. Тело топорщилось острыми шипами, которые торчали по обоим бокам и выступали из сегментированной спины. На половине высоты каждого шипа имелся нарост в виде пузыря светло-голубого цвета, похоже прикрытый только тонкой мембраной — упругой, влажной, поблескивающей.
