— А где доказательства? Где они, Антоша?
— Доказательства? Стрелял ты из моего карабина. По ошибке схватил. Перепутал. А я скажу — нет! Я стрелял из своего карабина, который мне выдавать не положено. Подтирочка в документах сельсовета. С такими доказательствами мне и согласие твое не нужно. Пойду и заявлю! И не видел я тебя, и не знаю совсем. Совсем не знаю! Кто ты?
— Вот на этом-то тебя и поймают, Антоша, — казалось бы, ласково проговорил Гришуня, но взгляд, брошенный им на Комолова, был прощупывающим и холодным.
«Хорошо ведет игру Гришуня, — отметил Семен Васильевич, — не жмет, а незаметно давит. Не кнутом гонит в капкан, веточкой… Вот оно как!»
— Может, мы рано его закопали? Может, он живой был? — неожиданно спросил Антон, тупо глядя в огонь костра.
— Жив? Пуля в лопатку угодила — сам видел. Или нет?
— Видел… А сердце мы не послушали. Может, билось?
— Надо было его там, в распадке, оставить. Пусть бы звери растащили. Иль у тебя хватило бы духу утром туда прийти? А над ним воронье… глаза повыклевали…
— Нет! Нет! — зашелся в крике Антон.
«Психолог… Тонко, подлец, ведет игру… — подумал Семен Васильевич. — С ходу, пожалуй, так не придумать. Готовился. Изучал парня. Жаль Антошку. Жаль вот таких желторотых, что сами в петлю лезут. А ведь лезут. И героями себя считают. Спасителями! Эх, Антоша, тебя спасать надо».
Инспектор поморщился. Боль в спине разыгрывалась все сильнее.
— Слаб ты, Антоша, чтоб такое на себя взвалить. Слаб.
— Это не то. Это не слабость, Гришуня. Может, минутная…
— А вдруг «минутная-то» в самый момент захватит? Проклянешь меня. Волком взвоешь!
— Нет, — спокойно ответил Антон.
И Семен Васильевич понял, что это «нет» твердое, и парень, уличенный в минутной слабости, уже никогда и ни о чем не пожалеет.
— Скорее петлю на себя накину, — сказал Комолов, — чем выдам тебя, Гришуня. Ты мне друг — и все. Даже не в том дело. Я, себя не предам, Григорий Прохорович. Понимаешь?
— Чего там…
— Жил я, жил… Примеривался все, что бы такое сделать и в своих глазах стать настоящим… Нам, детям, все говорят: «Нельзя, нельзя, погодите…» Не потому нельзя, что действительно нельзя, а дней каких-то до какого-то срока не хватает. Ерунда! Хватает!
— Чего уж там… Не пойму я тебя… Думаю вот, когда с повинной идти… — Гришуня уже и не скрывался, подталкивая Комолова к окончательному шагу.
— Чем я помогу этому инспектору? — размышлял вслух Антон. — Поплачу с учителькой Шуховой? Она меня утюгом по башке тяпнет. Смешно… Может тяпнуть. Я ее знаю.
