«Однако… — остановил себя Федор. — Однако человек, лежащий справа от входа, пожалуй, обернувшись, не увидит в отверстие лаза склона распадка, по которому шел Семен Васильевич… Не увидит?»
Зажмурившись, Федор постарался в точности представить себе, действительно ли нельзя увидеть в отверстие лаза склон распадка, по которому поднимался инспектор, если лежать справа от входа. Егерь очень разволновался. Память словно отказала ему. Он не мог увидеть из положения, в котором находился Комолов, склона распадка! Никак не мог.
«Я не могу? Или это невозможно? — спросил себя Федор. — Однако проверить нетрудно. И в распадке еще не утих сель… О чем я думаю? О чем я думаю? Об этом ли надо думать, когда убит твой единственный и лучший друг? Об этом… Об этом! Все-все надо проверить. Не мое дело? Следователя? Да, следователя. Там место, где совершено преступление. Но я все-таки посмотрю… Когда сюда прибудет следователь: через полторы-две недели. А если кто в сидьбу ненароком забредет?»
И Федор поднялся:
— Идем, Комолов.
— Идем, идем, — бодро сказал Комолов. — Только попусту. Ничего там такого нет.
— А мне ничего «такого» и не надо, — Федор покосился на молодого охотника. — Я не следователь. Но посмотреть не мешает.
Солнце зашло, но в поднебесье еще было много света. Обильная роса кропила их лица. Переполненный влагой воздух казался ватным и не освежал. Антон быстро устал.
— Потерпишь.
— Не убегу я.
У липы, под комлем которой была устроена сидьба, Федор кивнул:
— Давай.
Пригнувшись, Антон пролез меж корнями в логово, Федор за ним.
— Я думал, тут воды полно, — сказал Комолов. — А сухо.
Голос его звучал в подземелье приглушенно.
— Там вон справа дренажная ямка. Влага под уклон стекает. Твоя сидьба?
— Ну:
— Такой свет тогда был, не темнее?
— Такой же свет. Точно такой, — не задумываясь, ответил Антон. — Слышал, охотился ты в здешних местах. Только про сидьбу мне другое говорили.
— Кто да кто?
— А вот… Не все ли равно? — усмехнулся Комолов.
Он удобно устроился справа от лаза, подложил под мышку свою котомку, словно собирался провести здесь время до полуночи, когда звери обычно являются сюда полакомиться соленой грязью.
— И стрелял оттуда? Со своего места?
— Отсюда, Зимогоров, отсюда..
— Вот и посмотрели, как было дело, Антон, — задумчиво протянул Федор. Все было верно. Комолов говорил правду. Сомневаться не приходилось. Со своего места он стрелял. И попал.
«Что ж Стеше скажу? — с тоской подумал Федор. — Как разговор поведу? Страшнее ножа ей правда…»
