Трейс прищурился. От слов Фиби у него даже волосы встали дыбом.
– Я не занимался сексом с той женщиной. Да, я был пьян. Да, она напала на меня. Да, я не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы отбиваться кулаками от дочери моего редактора.
Фиби вздохнула.
– Ты не можешь измениться в мгновение ока, если просто наденешь кольцо на палец какой-нибудь женщине и пообещаешь, что станешь другим. Или если захочешь, чтобы несколько маленьких Трейсов бегали вокруг тебя. – Она внезапно замолчала и заморгала, глядя куда-то вдаль. – И кем бы стала я? Женщиной, мешающей тебе. Не дающей тебе быть счастливым и состоявшимся. Кроме того, ты, может быть, сейчас и хочешь быть со мной, но это чувство уйдет. Так часто случается с мужчинами. Особенно с такими мужчинами, как ты.
Он замер и медленно повернул к ней голову. Нет. Пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы я не слышал этого, подумал он.
– Какими мужчинами, Фиби? – спросил он мягко.
Она махнула рукой, все еще не глядя на него.
– Пожалуйста, не заставляй меня говорить это. Ты знаешь, что ты – воплощенная фантазия каждой женщины. – Ее щеки залил румянец. – Вспомни, когда ты выступал сегодня вечером, все те кричащие женщины чуть не бросились на сцену. А сколько денег они тебе дали! Я никогда не видела так много наличных. Черт возьми, грабители банков, наверное, тоже никогда не видели такой огромной кучи банкнот. И все это было брошено тебе! Продолжай танцевать еще несколько недель, и ты сможешь открыть свою собственную газету.
Трейс неподвижно смотрел в одну точку через ее плечо.
– Я люблю тебя. И никогда не обману той, которую люблю.
– Ты любишь меня теперь, но что будет через пять лет? Через десять? У мужчин чувства не такие, как у женщин. Чувства мужчин через какое-то время вянут и просто исчезают… – Уголки губ Фиби горько опустились. – Мужчина может даже любить своих детей, но однажды – бах! – он заводит себе блондинку с большим бюстом, и теперь она слушает сказки на сон грядущий, но совсем не те, что он рассказывал своим маленьким дочкам. – Она провела по глазам тыльной стороной дрожащей руки. – Через десять лет ты будешь выглядеть даже лучше, чем сегодня, а я… Можешь мне поверить, я знаю. Я знаю. Мой отец сейчас выглядит так, будто совсем не стареет. Он точно такой же, как ты. Остроумный, обаятельный. Такой красивый, что можно заплакать. И если ты – часть его семьи, то ты заплачешь. Я не смогу пережить это снова.
Трейс тер подбородок. Его ноздри расширились, когда он попытался совладать со своим дыханием.
