Многие арабы жили как бедуины, кочуя и существуя буквально в состоянии анархии, то есть отсутствия правительства. Жизнь этих кочевников зависела от их скота, в первую очередь баранов и верблюдов. Различные виды скота определяли отличия в образе жизни. Во внутренних частях пустыни кочевники разводили верблюдов. Верблюды способны обходиться без воды более двух недель, что давало бедуинам возможность удаляться от обитаемых мест и пользоваться разбросанными по пустыне пастбищами и удаленными источниками воды в местах, куда за ними не могла бы последовать ни одна имперская армия. Рогатый скот, бараны и козы, гораздо менее выносливы. Их нужно ежедневно поить, они не способны питаться редкой жесткой травой, на которой выживают верблюды, и, кроме того, их надо доставлять на рынок ко времени продажи и забоя. Кочевники-овцеводы жили в переделах досягаемости от населенных земель и потому теснее взаимодействовали с оседлым населением, чем кочевники из внутренних частей пустыни. Кочевники, разводившие верблюдов, были более независимы. Они-то, защищенные пустыней от любой атаки, и формировали военную аристократию арабов.
Политической силой в пустыне были не государства и империи, а племена, и порой при чтении сообщений о первом периоде ислама и великих завоеваний складывается впечатление, что верность племени и соперничество между племенами были для арабов не менее важным стимулом к войне и завоеваниям, чем новая религия ислам или жажда добычи. Однако в действительности верность племени была более сложной и изменчивой, чем представляется на первый взгляд. Арабы изображают себя членами племени. Все соплеменники вели род от общего предка и называли себя по нему, так что племя тамимов называло себя и именовалось другими бану тамим. На деле эта картина несколько обманчива, поскольку большие племена, такие как тамим, никогда не сходились вместе, не имели общего вождя и процедуры выработки общих решений. Важнейшие решения: где разбивать лагерь, где искать пастбища и как избегать столкновения с врагом, принимались в небольших группах из нескольких шатров или даже в пределах одной семьи. Далее, членство в племени определялось не только кровным родством. Люди могли переходить из племени в племя и делали это. Успешный вождь обнаруживал, что его племя неожиданно выросло, в то время как от неудачливого люди разбегались. Однако люди, мыслившие в понятиях кровного родства, не говорили, что они сменили племя, а представляли дело так, будто они всегда к нему принадлежали.
