Людовик XIV побледнел, но, увидев, что офицер мушкетеров угадал его мысль и выразил ее в отданном приказе, решительно встал и направился к двери.
— Вы уходите, сын мой? — спросила королева, в то время как Мазарини спрашивал короля только взглядом, который мог бы показаться ласковым, если бы не был так проницателен.
— Да, ваше величество, — отвечал Людовик XIV, — я чувствую усталость и, кроме того, собираюсь сегодня вечером писать.
Улыбка промелькнула на губах министра; он отпустил короля, кивнув головой.
Герцог и герцогиня поспешили отдать приказания служителям, которые тотчас явились.
Король поклонился и прошел через залу к дверям.
У дверей двадцать мушкетеров, построенные в две шеренги, ожидали его величество. В конце шеренги стоял офицер, бесстрастный, с обнаженной шпагой.
Король прошел, и толпа поднялась на цыпочки, чтобы еще раз увидеть его.
Первые десять мушкетеров, отстраняя толпу в передней и на ступеньках лестницы, расчищали путь королю. Другой десяток окружил его величество и герцога, который пожелал проводить короля. Сзади шли слуги. Этот небольшой кортеж следовал с королем до отведенных ему покоев.
Эти самые покои занимал Генрих III, когда жил в Блуаском замке.
Герцог отдал приказание. Мушкетеры, под предводительством офицера, вошли в узкий коридор, который вел из одного флигеля замка в другой.
Вход в коридор был из маленькой квадратной передней, темной даже в самые солнечные дни.
Герцог остановил Людовика XIV.
— Вы проходите, государь, — сказал он, — по тому самому месту, где герцог Гиз получил первый удар кинжалом.
Король, мало знакомый с историей, слышал об этом событии, но не знал никаких подробностей.
— А! — прошептал он, вздрогнув, и остановился. Шедшие впереди и позади него тоже остановились.
— Герцог Гиз, — продолжал Гастон Орлеанский, — стоял почти на том месте, где сейчас стою я; он шел в том же направлении, как вы; господин де Луань стоял там, где стоит лейтенант ваших мушкетеров. Господин де Сен-Малин и свита его величества были позади и вокруг него. Тут-то и поразили его.
Король повернулся к своему офицеру и увидел тень, скользнувшую по его мужественному и смелому лицу.
— Да, в спину, — проговорил лейтенант с жестом величайшего презрения.
И он хотел двинуться дальше, как будто ему было неприятно находиться среди этих стен, куда в прежнее время прокралась измена.
Но король, видимо, желавший узнать все, хотел еще раз осмотреть это мрачное место.
Герцог понял племянника.
