Эпицентром тревожности стал «Кибернарод», обеспокоенный за кровное, без чего уже трудно представить жизнь, – за милую сердцу «жежешечку», Живой Журнал – всемирный дневник, где каждый может найти применение своим способностям, разрешение своих проблем и кучу друзей, при желании оставаясь неузнанным.
И хотя серверы ЖЖ базируются в США, рубильник, который их отключит, как справедливо заметил известный блогер, находится в Москве. Но там, где возникает страх за своё, родное, и защита ставится соответственная. Всем известно, что ЖЖ-сообщество сплочено, как ни одна из социальных групп. Здесь привыкли доводить до логического конца любое начинание – от сбора средств на операцию больному ребёнку до победы над «мигалками».
Как нарочно, следом за потрясениями подоспел законопроект, подготовленный самым юным депутатом ГД Робертом Шлегелем, – «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». Многие эксперты захлебнулись восторгом, разглядев в совершенно безликом документе вершину свободомыслия. Из фразы: «Передача информации и (или) доступ пользователя к использованию глобальных компьютерных сетей могут быть ограничены только в судебном порядке и только на условиях, установленных федеральными законами» блогеры вычитали только: могут быть ограниченны. И восприняли это как отправную точку корректировок и ограничений, то есть как начало конца свободного Рунета.
Основания для пессимизма в России есть всегда: наша практика свободы слишком кратковременна и разноречива. Вот и ветераны компьютерного мира лет десять ворчат, что Сеть уже не та. Она, как ранее радио и телевидение, стала, дескать, зоной коммерческих и политических интересов и перестала быть средством продуцирования свободных идей и мнений. Всё реже соблюдается право виртуальной личности на анонимность. Закрывается доступ ко многим сайтам, из поисковиков вымарываются страницы, ресурсы оппонентов взламываются. А главное, мода на Интернет положила конец первенству интеллектуалов и теперь активно убирает в тень маргиналов, для многих из которых Сеть стала подлинным спасением от самоубийства или психушки.
В этом ворчании есть свои резоны. Но, несмотря ни на что, социальный сегмент Рунета – русского «угла» Всемирной компьютерной паутины – остаётся в сужающемся социально-политическом поле этаким островом Хортица, вольницей, но отнюдь не анархической, а со своими правилами и законами. Неписаный кодекс пользователя регулирует отношения в Сети с такой эффективностью, какая не снилась депутатам всех созывов, вместе взятых. И это раздражает тех, для кого воля ещё опаснее свободы.
