Ребята охотно подхватили новшество. Сперва выводили на доске кружки-орехи, потом для упрощения стали заменять их точками; из точек Илья Николаевич вытянул вертикальные палочки, дав детям понятие о римских цифрах.
Но среди ребят нашлись и такие, что сумели написать цифры общепринятые.
На первый случай, считал Илья Николаевич, достаточно: возбудил интерес у детей к доске и мелку, а драгуну подсказал, как действовать дальше, раз от раза усложняя урок.
С этим и хотел уехать. Но драгун схватил Илью Николаевича за руки и ни в какую: мол, не выпущу ни за что, пока не досидите все уроки! А у самого от огорчения губы дрожат...
Пришлось остаться.
После большой перемены вошли в класс, а его не узнать: полно посторонних! Школа мужская, а тут появились девочки, даже девушки. Выстроились вдоль стен.
Драгун ловко подал инспектору свой учительский табурет, пронеся его над головами, а Илья Николаевич сел, с любопытством ожидая, что будет дальше.
Драгун вышел на середину комнаты. Потеснил от себя собравшихся, расставляя их в ряды, яростно взмахнул рукой и - грянул хор:
Взвейтесь, соколы, орла-ами,
Полно горе горева-ать!
В свободной руке драгуна блеснула кавалерийская труба - и в хор, подкрепляя мелодию, вплелся голос меди.
То ли де-ело под шатра-ами
В поле ла-агерем стоять!
Дирижер подал знак своим мальчишкам. В ответ - рефрен с заливистым подсвистом:
В поле ла... в поле ла-агерем стоять!
Лица поющих - и детей, и взрослых, парней и девушек - раскраснелись. Пели самозабвенно, с неожиданными для самих исполнителей вариациями, и это расширяло мелодию, обогащая ее новыми красками.
Илья Николаевич слушал хор все с большим интересом. Сначала раздражала труба, но и ее открытый, острый звук нашел свое место: песня-то солдатская, требует в исполнении молний и громов, многоголосия, лихости!
Только сев в подводу, Илья Николаевич почувствовал, как он устал от драгуна. Но это была добрая усталость. Покорил его солдат - и сердечностью в обращении с детьми, и своим хором; это уже не только школьный хор, под его медного дирижера, как видно, вся молодежь деревни запела!
Очень хотелось Илье Николаевичу сохранить в школе драгуна. Но ведь неуч, какой же это учитель? Честно признался инспектору, что обучать грамоте не может: пробовал, мол, да испугался путаницы, которую занес в головы ребят. Вот незадача... Хоть сам садись за его подготовку!
Раздумывая на обратной дороге о предстоящих делах, Илья Николаевич все явственнее ощущал: в деятельности инспектора народных училищ границ установить невозможно.
