Во время и после второй империалистической войны сдерживание борьбы пролетариата было обеспечено двумя группами оппортунистических партий, социалистическими и коммунистическими партиями, связанными, соответственно, с двумя центрами капиталистического господства в мире, США и СССР. Эти партии работали то рука об руку, то друг против друга, в зависимости от степени согласия или вражды между их патронами, в зависимости от того, общие ли интересы сохранения капитализма или частные интересы держав-соперников выходили на первый план.
Но роль агента буржуазии в рядах пролетариата имеет свою собственную динамику, и она сочетается сегодня с центробежными тенденциями, которые были порождены обострением конкуренции в этих двух блоках. Эти партии вынуждены все в большей и большей степени служить капиталистическим интересам на уровне своей буржуазии, своей национальной экономики, своего государства. Коммунистические партии неизбежно вынуждены отрываться от России и ставить на первое место пресловутый «национальный путь к социализму», т.е. национальный, а уже не наднациональный путь к классовому сотрудничеству.
В то время, когда они практически подчиняли пролетариат интересам капитала во время войны и послевоенного восстановления, в колониальных войнах и «деколонизации», как в период послевоенной экспансии, так и в начальный период настоящего кризиса, сталинизм и его последователи осуществили полную теоретическую и политическую ликвидацию коммунистического движения. Чтобы представить развитие капитализма в России как «строительство социализма», они были вынуждены полностью фальсифицировать марксизм, исказить не только понятие социализма, но и само понятие капитализма. Этот исторический способ производства, который характеризуется в первую очередь товарным производством посредством использования наемного труда, а все остальные категории при этом проистекают из этой основы, они свели к «индивидуальной собственности» на средства производства. Тогда как Маркс и Энгельс показали, что капитал сам стремится к деперсонификации, они утверждали, что «переход к социализму» - это просто полная деперсонификация капитала посредством его огосударствления при том, что все отношения и все механизмы функционирования капитала остаются в силе.
В действительности же эта деперсонификация и высочайшая концентрация есть только диалектическое преддверие социализма и оно является таковым лишь в той мере, в какой пролетарская власть осуществляет
