Все промолчали. Наконец, с первой парты поднялся бывший председатель сельсовета Александр Иванович и заметил:
— Как-то неудобно решать такой вопрос, как исключение из партии, в отсутствие самого члена партии!
— А сколько, Александр Иванович, можно нянчиться с ним, если он не подчиняется дисциплине и просто игнорирует партию? Поэтому ставлю вопрос на голосование. Кто за то, что бы исключить Пономарёва Никиту Егоровича из членов партии, прошу голосовать!
Увидев, что все партийцы подняли руки, беспартийные стали тоже, друг за другом, поднимать руки.
— Единогласно! — с восторгом воскликнул Митька.
— А теперь сразу же перейдем ко второму вопросу. В нашу парторганизацию поступило заявление от кандидата в члены партии Попова Григория Фёдоровича, с просьбой о переводе его из кандидатов в члены партии. Рекомендацию ему я уже давал, и остаюсь при своём мнении. Теперь Григория Фёдоровича рекомендуют ещё Гандобин Василий Ефимович и Козырев Иван Иванович. Послушаем его автобиографию или как?
— А чего слушать, если мы и так его знаем, как облупленного! — выкрикнул кто-то.
— Хорошо, можно считать, что наш товарищ стал пятым членом нашей парторганизации. Поздравим его, товарищи!
Послышались жидкие хлопки и Митька сел на место.
— Слово о хлебопоставках имеет председатель сельсовета Попов Григорий Фёдорович, — объявил Гандобин.
Гришка Казак подошел к учительскому столу. Гордый тем, что ему доверили выступать на собрании по очень важному вопросу, да еще только что принятый в члены партии, он весь светился каким-то внутренним светом, хотя и старался скрыть своё волнение.
— Товарищи! — начал Гришка звонким мальчишеским голосом. — Райком партии прислал нам разнарядку на хлебозаготовку. Учитывая, что в прошлом году выдался неурожай, райком партии пошел нам навстречу и снизил объем хлебопоставок. Нам надлежит сдать государству две тысячи пудов зерна — это, примерно, по десять пудов хлеба с хозяйства. Конечно, беднейшие слои народа будут освобождены от хлебопоставок, но эту недостачу мы возместим за счет кулаков. Так что каждый двор сдаст десять пудов зерна, зажиточные — по тридцать пудов, бедняки освобождаются от хлебопоставок. У меня все!
— Думаю, что с этим всё понятно. Обсуждать распоряжение райкома партии мы не будем! — высказался Гандобин. — А теперь разрешите рассказать вам о том, с какой целью я приехал сюда к вам!
Его высокая фигура нависла над столом, он поднял голову и, подбирая слова, начал говорить низким хрипловатым голосом.
