— А этот откуда взялся? — спросил Сергей.
— А черт его знает! Поэтому я спросил его, не лучше ли обратиться к Бухарину. Он сказал, что не советует, так как Бухарин сейчас не имеет власти и мне не поможет. Маленков же, говорит, возглавляет сектор ЦК и имеет большую силу. Написал мне на бумаге адрес приемной Маленкова и проводил до двери. Что делать, пошел к этому самому Маленкову. В приемной тесно, все стены заставлены шкафами. За столом сидит какой-то человек и читает в бумажке. Когда я вошел, он отложил бумаги, оглядел меня и тихо так сказал:
— Садитесь, товарищ, слушаю вас!
Я поведал ему о своих невзгодах и сказал, что мне бы хотелось поговорить об этом с товарищем Маленковым. После этого его добродушие сразу пропало. Тогда я расстегнул полушубок, сославшись на духоту и, когда этот плюсовый шнырь увидел мой орден, то тут же вскочил на ноги и скрылся за дверью. Через некоторое время возвратился и сказал, что товарищ Маленков примет меня завтра. На другой день меня пропустили в кабинет Маленкова. Комната небольшая, уютная, с большим ковром на полу. Возле стола стоит плотный, я бы сказал даже жирный мужчина, невысокого роста, в кителе защитного цвета. Пуговицы все застегнуты до самого горла. Волосы черные, лицо широкое, плоское, какое — то бабье. Щеки отвисли, шеи почти нет. Пригласил меня присесть, сам сел на стул и говорит:
— Мой помощник рассказал о вчерашней с вами беседе и о том, что вас волнует. Так что вы, Никита Егорович, хотите от меня?
А я и отвечаю:
— Я хочу, чтобы местная власть, не вмешивалась в наши дела, чтобы нас восстановили в правах, вернули нам наше имущество!
— А на основании чего я должен этим заниматься?
— Хотя бы на основании статьи товарища Сталина!
Достаю из кармана газету со статьей товарища Сталина и разворачиваю ее на столе. Тогда он мне говорит:
— Вы не утруждайте себя, ибо статью я хорошо изучил, а вот вы ее плохо читали. Да, товарищ Сталин критиковал местную власть за перегибы в коллективизации, за ущемление бедняка и середняка, но он ничего не сказал в статье о кулаках и о том, что отдавать ли им имущество и восстанавливать ли их в правах? Это дело ЦК ВКП (б). Конечно, ваше дело исключительное, вы орденоносец и все, что будет от меня зависеть, я постараюсь решить!
Ушел я от него без всякой надежды. Да, что он может сделать, если сам Калинин не смог нам помочь?
Братья опять закурили, помолчали.
— А у тебя, какие дела? — прервал молчание Никита.
