Взволнованно вздохнув, она сказала:
– Прости, я не хотела тебя обидеть. Понимаю, ты предложил помощь. Но… Хью действительно тупоголовый упрямец и результатом ваших переговоров может стать лишь то, что он вообще перестанет отпускать ко мне Эдди.
– Я все понял. Забудь о моем предложении.
В следующее мгновение Дженнифер почувствовала, как рука Невилла переместилась по ее спине чуть ниже. Одновременно он плотнее прижал ее к своей груди. Их бедра тоже соприкоснулись, и Дженнифер затрепетала от чувственного восторга. Спеша подавить это волшебное ощущение в зародыше, она прикусила губу. Лучше сосредоточься на боли, а не на парне, который тебя обнимает!
Танцуя, они сделали небольшой круг, и сейчас лунный свет вновь упал на лицо Невилла. Она увидела, что тот искренне озабочен и явно сочувствует ей. И это задело некие потайные струны ее души. Неожиданно – и очень сильно – дало себя знать тщательно подавляемое желание вновь испытать поцелуй этого мужчины.
Почти не отдавая себе отчета в том, что делает, Дженнифер передвинула лежащую на плече Невилла руку на его спину, в свою очередь плотнее прижав его к себе. Затем она подняла лицо и приоткрыла губы в древней как мир безмолвной просьбе о поцелуе. Даже осознавая всю глупость и безрассудность своего поступка, Дженнифер не смогла остановиться.
Поцелуй меня! – как будто говорила она всем своим видом. Возьми меня! Скорее, пока я не одумалась!
Она почувствовала некоторое сомнение со стороны Невилла и даже настороженность, словно он не до конца поверил в искренность ее намерений. Но можно ли было упрекнуть его за это? Сколько раз она весьма недвусмысленно давала понять, что он должен держаться от нее подальше? А сейчас вдруг сама просит о близости!
Не успела Дженнифер подумать об этом, как начался поцелуй. Нежный, как тот, первый, до сих пор обжигавший память. В нем не было даже намека на эгоизм, а вкус его оказался так сладостен, что каждая клеточка ее тела затрепетала, пробуждаясь к жизни.
Их языки встретились и тоже сплелись в чувственном танце. Вскоре мозг Дженнифер затянуло туманом удовольствия, однако даже в такую минуту какая-то часть ее сознания бодрствовала. Посреди медленного безумного погружения в пучину наслаждения к Дженнифер внезапно вернулась способность рассуждать здраво. Ради всего святого, что это ты делаешь? Ужаснувшись вдруг своему безумному поступку, она толкнула Невилла в грудь и воскликнула:
– Если ты думаешь, что, соблазнив меня, порадуешь миссис Пинкстон, это заблуждение с твоей стороны! И моего мнения о себе ты этим тоже не изменишь! Но, вероятно, за минувшие дни тебе удалось уладить вопросы, ради которых ты приехал, поэтому ты решил – так сказать, на закуску – заняться со мной любовью!
