— Большое судно, — заметил младший Маниакис, на глазок сравнив приближающийся корабль с рыбацкой посудиной, покачивающейся невдалеке на волнах. — Пожалуй, я спущусь к причалу. Узнаю, с какими новостями к нам пожаловали сегодня. — Наблюдение за прибытием и разгрузкой кораблей было одним из немногих общедоступных развлечений в Каставале.
— Разузнай как можно больше, — напутствовал сына губернатор. — Вряд ли нас ждут добрые известия. И тем не менее необходимо всегда быть в курсе событий.
— Постараюсь, отец.
Младший Маниакис заторопился вниз по лестнице. У парадных дверей, прямо от которых начиналась ведущая вниз, в город, мощеная дорога, он едва не столкнулся со своим кузеном Регорием. Молодые люди походили друг на друга, как родные братья, но удивляться тут нечему: отец Регория Симватий выглядел близнецом старшего Маниакиса, хотя был заметно младше своего брата-губернатора.
— Что летишь сломя голову? — спросил Регорий. — Куда?
— Вниз, в порт. Увидел со смотровой площадки, как к гавани подходит торговец, — ответил младший Маниакис. — Не хочешь прогуляться со мной?
— Почему нет? Подожди немного — надо прихватить меч. — Регорий чуть ли не бегом пересек главный зал и скрылся в своих покоях.
Меч младшего Маниакиса давно был на своем обычном месте — на широком поясе, охватывавшем парчовую мантию. Конечно, когда приходила зима с ее снежными зарядами и штормами, сын губернатора носил обычную для всех жителей Каставалы одежду, меняя мантию на шаровары и теплую тунику, поверх которой надевали свободную куртку из овчины. Но большинство горожан носили шаровары и тунику круглый год; мантия же служила отличительным признаком, приличествовавшим только людям благородного происхождения.
Тем временем Регорий уже спешил назад, на ходу застегивая массивную золотую пряжку своего роскошного пояса. Ему доставляло удовольствие одеваться более броско, чем двоюродный брат. Сказывалось, что у молодого человека еще не было такого опыта сражений, как у младшего Маниакиса. Тот давно и твердо усвоил: чем сильнее бросается в глаза одеяние воина, тем лучшую мишень он представляет для врага.
Слуга затворил двери за молодыми людьми. Налетевший порыв западного ветра заставил Маниакиса закашляться: от едкого аромата вяленой и копченой рыбы у него запершило в горле. Регорий весело рассмеялся.
— Нет худа без добра, кузен, — сказал он. — Конечно, западный ветер нагоняет невыносимую вонь, но он же наполняет паруса приближающегося к гавани корабля.
