Отец с сыном быстро переглянулись. Ведь совсем недавно, перед самым прибытием корабля, доставившего в Каставалу Курикия с его спутниками, они сами обсуждали возможность восстания против Генесия. Тогда старший Маниакис резко отверг саму мысль о мятеже. Но теперь… Теперь губернатор, окинув задумчивым взглядом кучку испуганных сановников, спросил:
— Что же такого особенного сотворил Генесий? Чем сумел возмутить всех вас? Вас, которые более шести лет покорно повиновались ему, словно преданные псы!
Некоторые из вельмож виновато понурились. Но Курикий, обладавший большим мужеством — возможно, то было мужество отчаяния, — решительно ответил:
— О благороднейший губернатор Маниакис! Если уж говорить о покорных псах, то у выхода с пирса мне попалось на глаза копье с черепом несчастного Хосия. Что ж ты не удосужился убрать его за долгие шесть лет? Не получается ли, что все эти шесть лет ты бегал с нами в одной своре?
— Ну… — Старший Маниакис усмехнулся, поглаживая бороду. — Если смотреть на вещи подобным образом, наверное, и я не без греха. — Он помолчал немного, потом сказал:
— Ладно. Оставим это. Скажи-ка лучше, о высокочтимый Курикий, отчего столь достойные мужи вдруг решили, что моя задница будет смотреться на троне империи лучше, нежели задница Генесия?
— Отчего? — Курикий театральным жестом приложил руку к сердцу. — Да оттого, что если бы сам Скотос поднялся из глубин своей ледяной преисподней, — упомянув бога тьмы, казначей сплюнул на землю точно так же, как незадолго до него старший Маниакис, — и воцарился на троне Видессии, то даже он не смог бы причинить столько зла, сколько умудрился сотворить Генесий, этот сифилитик, маньяк, кровавый палач… Да от любого золотаря на троне было бы куда больше проку, чем от этого рехнувшегося болвана, который близок к тому, чтобы пустить псу под хвост все былое процветание, могущество и величие нашей тысячелетней империи!
Старший Маниакис отвесил оратору легкий иронический поклон:
— В наши дни любой честный человек готов присоединиться к твоим проклятиям, высокочтимый Курикий. Но просвети меня, какие именно деяния Генесия вызвали твой праведный гнев?
Казначей откашлялся, перевел дух:
— Не стану сейчас говорить о тех неисчислимых несчастьях, которые принесли подданным империи неудачные действия Генесия против кубратов и макуранцев. Скажу о другом. Не так давно узурпатор произнес речь в Амфитеатре: искал благосклонности у черни, заискивая перед ней. Но вожаки толпы принялись насмехаться над ним, припомнив ему все его пороки, слабости и неудачи. Озверев, тиран велел схватить десятка два зачинщиков и сорвать с них одежды, после чего их всех посадили на кол. Прямо в Амфитеатре, перед ошеломленной толпой. — Курикий втянул воздух сквозь стиснутые зубы и продолжил:
