Следующая неделя оказалась еще более напряженной. Начался сезон отпусков, и от туристов просто не было отбоя. Почти все номера были постоянно заняты, кафе не закрывалось ни на секунду. Пришлось увеличить число временных работников, чтобы справиться с наплывом посетителей.
К счастью, больше никто не напоминал ей о Говарде Хольгерсоне – и так Филиппа считала, что вокруг него подняли слишком много шума.
Но утром в среду он вернулся. Миллионер спокойно открыл тяжелую дверь и, пройдя внутрь, уселся за тот же столик около окна. Он не посмотрел в сторону хозяйки, но та была уверена, что Говард заметил ее. Тело окатила жаркая волна, а по спине пробежали мурашки словно от озноба.
Как назло, Дороти в этот момент принимала доставленные продукты. А Элен, молоденькая девушка, подрабатывающая во время каникул, вынимала из плиты горячий противень.
Можно подумать, что он нарочно караулил момент, когда я окажусь одна! А еще можно подумать, что я параноик, мысленно усмехнулась Филиппа и направилась к посетителю.
– Что вам угодно?
Говард Хольгерсон внимательно всмотрелся в лицо стоящей перед ним женщины. Выглядел он таким же изможденным, как и раньше, но, как ни ужасно, не терял привлекательности, даже несмотря на двухдневную щетину, придававшую ему диковатую суровость викинга. Почему-то сей человек куда естественнее представлялся на борту дракара, этого парусно-гребного судна древних скандинавов, укрепленного по бокам щитами, во время шторма, чем в уютном интерьере небольшого кафе.
– Чашечку кофе, будьте добры.
– Чего-нибудь еще? – спросила Филиппа, опуская глаза и ставя крестик в блокноте. Было совершенно невозможно выдержать его пристальный взгляд.
– А что вы можете предложить?
– Мороженое, фруктовый лед, пирожки с вишнями… – Она нервно облизнула пересохшие губы.
– Нет, пожалуй, не стоит. – Посетитель саркастически усмехнулся. – Если я предложу вам присоединиться ко мне, вы откажетесь, не так ли?
– Мне? – едва ли не просипела Филиппа. – Боюсь, что да. Мне надо работать.
– Конечно. – Говард склонил темноволосую голову. – Даже не стоило спрашивать. Мне очень жаль.
Мне тоже, не могла не признать молодая женщина. Она слабо улыбнулась и поспешила выполнить заказ. Руки ее дрожали, когда она ставила на поднос сахарницу, молочник и чашку.
Дороти, уже вернувшаяся в кухню, услышала мелодичное позвякивание посуды и, посмотрев на сестру, с тревогой спросила:
– Что случи… Ох, это что, опять он?
Филиппе совсем не хотелось начинать очередной разговор о старшем Хольгерсоне, поэтому она предложила:
