– Я слишком много работал, – коротко ответил он. – И мне посоветовали отдохнуть, только и всего.
– Нет, не только! – Пожилая дама была неумолима. – У тебя был сердечный приступ!
Сердечный приступ?! Сердце самой Филиппы похолодело от страха. Удивительно, насколько ее расстроило это известие…
– Не преувеличивай, – возразил Говард, но его мать протестующе подняла руку.
– Именно приступ, – упрямо повторила Берта Хольгерсон. – Посмотри правде в глаза, дорогой. Тебе велели отдыхать, избегать стрессовых ситуаций, не волноваться.
– Вот я и взял небольшой отпуск, – ответил Говард, в голосе которого послышалась настоящая злость.
Но мать ее проигнорировала.
– Вот видите, – обратилась она к Филиппе, – он меня и слушать не хочет. Быть может, вам удастся повлиять на него?
– Но я…
– Мама, не пытайся заручиться поддержкой Филиппы! – воскликнул Говард, затем глубоко вздохнул и обернулся к гостье. – Приношу мои извинения. Мама не должна была затевать при вас этот разговор.
Филиппа покачала головой.
– Но ваша мама желает вам только добра.
– Неужели? – В его голосе звучала горькая насмешка. – Хотел бы я быть таким же оптимистом. – Он поднялся с кресла. – Боюсь, мама, что тебе пора ехать, если ты не хочешь опоздать на встречу. Увидимся за ужином.
– Хорошо. – Берта Хольгерсон поняла, что следует отступить, и попыталась сделать это с достоинством. – Прости, Говард, если сказала что-то не так. Но, мне кажется, что в твоей ситуации…
– Какой такой ситуации? – взорвался он. – Нет никакой ситуации! Довольно, не стоит об этом больше говорить!
К этому моменту Ребекка уже расправилась с соком и отодвинула от себя пустой стакан. Она смотрела на мать расширенными от тревоги глазами: девочка очень не любила и даже побаивалась ссор, словно помнила, как в свое время страшно ругались ее родители.
– Все в порядке? – с улыбкой спросила Филиппа, пытаясь подбодрить дочку.
Но Говард уже и сам заметил беспокойство ребенка. Огромным усилием воли он взял себя в руки и, подмигнув Ребекке, поинтересовался:
– Ну что, готова к новым открытиям?
– Д-да, – прошептала малышка, и ее глаза тут же загорелись от восторга.
Филиппа тяжело вздохнула. Единственный мужчина, которого Ребекка подпускает к себе, если не сегодня, так завтра исчезнет из ее жизни.
– А м-мама ид-дет с н-нами? – спросила девочка, спрыгивая с кресла и беря Говарда за руку.
– Если она все еще хочет, – ответил он, и на губах его появилась вымученная улыбка.
Филиппа тут же встала с диванчика. Что бы ни ждало ее впереди, она не намерена пасовать перед возможными превратностями судьбы.
