Зиновій, находясь при КоролЂ, посЂщалъ однажды отечество свое, Малоросію и, свЂдавъ здЂсь, что Польское правительство, подъ распоряженіемъ Чаплинскаго, намЂстника Гетманскаго, или иначе дозорцы Чигиринскаго, по планамъ и разводамъ инженеровъ Французскихъ, въ 1638 году воздвигнуло нарочито сильную крЂпость, Кадакомъ названную, надъ рЂкою ДнЂпромъ, между предЂловъ Малоросійскихъ и Запорожскихъ устроенную съ политическимъ умысломъ, чтобы воспящать сообщенію между сихъ единокровныхъ народовъ, а паче ихъ войскъ, одно другому вспомогающихъ, восхотЂлъ посмотрЂть Зиновій устроеніе оной и, бывши на томъ мЂстЂ, вопрошенъ былъ Чаплинскимъ на языкЂ Латинскомъ: „Подтвердитъ ли онъ мнЂніе всЂхъ знатоковъ, что крЂпость сія есть непобЂдимая ?“ На сіе отвЂчалъ Хмельницкій съ кротостію на томъ же Латинскомъ языкЂ: „Что онъ еще не слыхалъ и нигдЂ не читывалъ, чтобы созданное руками человЂческими, не могло быть такими же человЂческими руками разрушено, а одно твореніе Божіе есть прочно.“ Чаплинскій, сочтя изреченіе сіе за слова возмутителъныя или замыслъ какой значущія, тотчасъ арестовалъ Хмельницкаго и отослалъ подъ стражу въ Чигиринъ. Но дочь Чаплинскаго, Анна, освободя секретно Хмельницкаго изъ - подъ стражи, дала способъ уЂхать ему и возвратиться въ Варшаву, гдЂ онъ жаловался на Чаплинскаго Королю, и получилъ въ удовлетвореніе то, что Чаплинскому, въ наказаніе за своевольный и оскорбительный поступокъ его надъ гвардейскимъ офицеромъ, обрЂзанъ былъ, чрезъ стражника, Скобичевскаго, 124, одинъ усъ.
Умножившіеся отъ Поляковъ разнообразные Малоросіянамъ налоги, притЂсненія и всЂхъ родовъ насилія, подвигнули, въ 1623 году, Константина Ивановича, Князя Острожскаго, Воеводу Кіевскаго, принесть самыя убЂдительнЂйшія жалобы Королю и Сенату о горестномъ состояніи народа Рускаго, доведеннаго до крайности урядниками и войсками Польскими, управлявшими Малоросіею, и что мЂра своевольства ихъ и безчинія превосходить всякое терпЂніе. /51/ По симъ жалобамъ много ходатайствовалъ Владиславъ, Королевичь Польскій, командовавшій многократно войсками Малоросійскими и уважавшій отличныя заслуги ихъ воинскія при походахъ на Ливонцонъ и въ Померанію и Гданскъ, въ пользу союзной Швеціи, и преполезныя всему Королевству Польскому, которое такъ худо за нихъ имъ платило. Другъ Владиславовъ, Густавъ Адольфъ, Король Шведскій, также вступался за сіе дЂло, представляя Королю и Сенату чрезъ Министра своего, резидующаго въ ВаршавЂ, „что предпринятія и подвиги обоихъ союзнымъ Королевствъ, Польскаго и Шведскаго, на пользу обоюдную, всегда усовершенствованы были постоянною храбростію и мужествомъ войскъ Рускихъ, составлявшихъ центръ арміи Польской; а безпримЂрнос ихъ послушаніе къ начальству и терпЂніе нуждъ и тягостей воинскихъ всегда его удивляло и восхищало, яко самовидца и соучастника тЂхъ ихъ подвиговъ; а потому онъ, бывши ими много одолженъ, никогда спокойно смотрЂть не можетъ на чинимыя войску тому и народу, ихъ составляющему, безчеловЂчныя насилія и варварство отъ своеволія распутныхъ Поляковъ, весьма худо повинующихся своимъ правительствамъ и почти до безначалія дошедшихъ, и что правленіе Польское, допустившее войска свои и Шляхту до анархіи, а владЂлъцевъ и вельможей поставившее въ деспотизмъ, самый неограниченный, и права частныя и общенародныя всегда презирающій, сомнительно есть въ удержаніи союзовъ, съ дружескими Державами заключенныхъ и однимъ надежнымъ правленіемъ обезпеченныхъ.“
