Для чего я тебе? — спросил Арин, и Скаю показалось, что он услышал в его голосе тщательно сдерживаемую дрожь, но не дрожь обреченности, а тяжелую, металлическую, злобную.
Для секса, — ответ был заготовлен заранее, но Скай не удержался и все-таки пояснил. — Обычного. Не такого, как ты боишься.
Арин поднялся, проскользнув под рукой поисковика, вытащил из лежащей на столе пачки сигарету, закурил, отложил зажигалку, отошел к окну.
Скай наблюдал за ним со смешанным чувством понимания и тревожного ожидания. Он хорошо помнил предупреждение Макса, поэтому не исключал возможности, что парня придется опять удерживать, прибегая к физическому насилию, успокаивать, а потом таскать за собой повсюду связанного, опасаясь, чтобы он не смотался и опять не натворил дел. Также он знал, что не мог назвать другой причины, поэтому не испытывал неловкости. Решения, принятые в безвыходной ситуации, — всегда самые правильные, хотя, по логике, учитывая прошлое парнишки, такой поворот дела был нежелательным.
Арин оперся рукой на раму окна, сказал тихо:
Опять менты. Надо отсюда уходить.
Отойди оттуда, — сразу же среагировал Скай. — Нам и так повезло, что мы смогли провести здесь ночь. Видимо, кто-то видел мою машину еще вчера. Пойдем.
Он поднялся, сгреб в сумку сваленные на столе пластиковые карты, застегнул молнию, подошел к двери, оглянулся:
Идешь?
Арин молча потушил сигарету, повернулся, наклонился, согнув колено, затянул туже блестящие полосы ремней, привычно провел ладонью по бедру, ища металлические пластины-держатели, не нашел, выпрямился медленно.
Скай остановился. На фоне серой мутной рамки окна стройная, сильная фигурка казалась тающей, нечеткой. Тусклый свет размыл очертания узких, плотно обтянутых тканью джинсов бедер, растворил и приглушил яркий сиреневый цвет волос, размыл бурые пятна подсохшей крови на разорванной футболке. А глаза остались прежними, сохранив дерзкий, презрительный блеск, смешанный сейчас со снисходительным пониманием и брезгливой жалостью.
Идешь? — тихо повторил Скай.
Арин не двинулся с места и ничего не ответил.
Некогда тупить, подумай, прежде чем решать окончательно. Или тебя здесь бросить и запереть на хрен, чтобы ты посидел и подождал ментов? В колонию захотелось?
Слушай, я не могу применять силу, любой шум подставит нас обоих, давай выберемся отсюда и разберемся где-нибудь в другом месте.
Тишина, нарушаемая только еле слышным, приближающимся воем полицейских сирен.
