Джин, который всё ещё стоял, прошёл по комнате и нырнул в кресло, стоявшее напротив Элис. Его ничего не выражающее, беспристрастное лицо ничем не выдало его беспокойства озабоченным взглядом, промелькнувшим в её глазах.
— Уже почти десять, — сказал он. Они уже минуту сидели молча. — Мы должны поторопиться на фестиваль. Давайте совершим сделку сейчас и вызовем такси.
— Сделку? — немного раздражённо спросил Портер. — Не понимаю, о чём вы говорите.
— Как вы думаете, почему мы здесь? — спросил Джин, и Элис отметила новую для неё жёсткость в его голосе. — Я плачу вам пять штук за пластинку, что лежит у вас на коленях.
— Ах, это, — туманно сказал Портер и бросил пластинку на кофейный столик, стоящий между ними. — Вы правы. Я помню об этом.
Джин достал из внутреннего кармана пиджака толстую пачку стодолларовых банкнот. Он положил деньги сверху на конверт.
— Сделка заключена, — сказал он, затем услышал смешок у себя за спиной — странный смешок — и почувствовал лёгкий страх в глубине желудка. Быстро повернув голову, он увидел высокую знойную чернокожую женщину, которая стояла на пороге гостиной, водя языком по губам, накрашенным помадой цвета мандарина. Её голова была наголо обрита, на ней была почти прозрачная пижама ярко-зелёного цвета с желтоватым отливом.
— Это Одри, — сказал Портер, в то время как девушка подошла и села на ручку стула, на котором сидел Джин. — Одри — моя жена.
— Я жена Хыого. Это так, — сухо сказала Одри. — Хьюго и негритянка. Мы вместе и…
— Мы забавная пара, — договорил Хыого за неё. Элис улыбнулась, но Джин не понял почему.
— Потому что я знала, что произойдёт дальше, — позднее объяснила ему Элис, когда они вышли из «Рузвельта» и ехали в такси, мчавшем их к месту проведения концерта. — Я знала, что он извращенец с того момента, как увидела его в баре.
— Да? — рассмеялся Джин. — Думаешь, он бы дал нам по тысяче долларов, чтобы увидеть, как мы занимаемся сексом?
— Я думаю, что он был способен совершить что-то плохое. Я это знаю.
— Думаешь, она и впрямь его жена?
— Нет, конечно. Она шлюха. Он нанял её, — сказала Элис. Джин с таким интересом смотрел на неё, что она спросила:
— Ну?
— Если бы он предложил нам пять тысяч, ты бы сделала это?
Несколько секунд Элис пристально смотрела на Джина. Затем она открыла свою сумочку и достала сигарету из новой пачки «Пэлл-Мэлл». Привычным движением она прикурила её и сказала:
— Надеюсь, ты шутишь, Джин. Очень надеюсь.
Джин отвернулся и посмотрел на пейзаж, проносящийся за стеклом. Они только что миновали скоростную автостраду и теперь ехали по маленькому округу чуть западней Нового Орлеана, где не горел почти ни один фонарь. Они проехали мимо церкви, и Джин открыл окно, чтобы вдохнуть ветер и ощутить ночной воздух. До него донёсся слабый звук, где-то пели христианский гимн. Позже, когда он вернулся в Лос-Анджелес, он сказал брату, что это была «Вечная скала», но и в самом деле он не знал его названия.
