Ты уже большая девочка, Галя, и, наверное, понимаешь, что люди со временем стареют. Если молоденькая актриса или актер приятны сами по себе, то у стареющего актера или актрисы уже нет очарования молодости. А мы тем не менее любим встречаться с ними на экране. Происходит это потому, что в их игре мы видим талант, ум, мастерство, знание жизни.
Ты спрашиваешь еще: должен ли киноактер уметь играть на музыкальных инструментах, петь? Конечно, очень хорошо уметь играть и петь. Музыка ведь не только принадлежность актеров. И поют не только актеры, поют люди любых профессий. Но чем больше знает и умеет актер, тем больше самых разных ролей он сможет сыграть.
Очень важно, чтобы актер был хорошо физически тренированным человеком.
Такой знаменитый киноартист, как Иван Переверзев, в свое время должен был сыграть боксера. Он оказался настолько подготовленным, что и сейчас заслуженный мастер спорта Михайлов, который тренировал его, готовя к съемкам в картине «Первая перчатка», вспоминает об Иване Федоровиче с большим уважением, считая, что и сейчас он мог бы встретиться на ринге с опытным противником.
Есть такой специальный предмет — сценическое движение. Он необходим артисту, потому что ему приходится создавать образы физически разных людей: старых и молодых, здоровых и больных, слабых и сильных. Все они двигаются по-разному. И, следовательно, как же должен быть натренирован артист, чтобы в нужный момент похоже изобразить каждого из этих героев!
Я знаю — не только по твоему письму, а и по многим другим, — что часто ребятам профессия киноактера кажется привлекательной, легкой, наполненной радостью и улыбками. Это действительно радость в том случае, когда роль получается. А вот насчет легкости — тут ребята ошибаются. Профессия эта чрезвычайно трудная, требующая больших усилий и напряжения.
За одну минуту, пока ты сидишь в зрительном зале, через аппарат пробегает тридцать метров пленки. Чтобы снять эти тридцать метров, необходим целый съемочный день. Чтобы этот съемочный день состоялся, необходим день подготовки и день репетиций. Значит, чтобы ты, сидя в темном зрительном зале, получала удовольствие одну минуту, большой коллектив трудится три дня. Фильм идет обычно час сорок минут, то есть сто минут. Для тебя это сто минут, а для нас триста дней напряженного труда.
Иногда мы долго и мучительно ищем какую-то деталь, интонацию, настроение. Вот, например, у нас никак не получалась сцена свидания матери с сыном-фронтовиком в фильме «Дом, в котором я живу». Мне, Валентине Петровне Телегиной и Володе Земляникину помогали художник, реквизиторы, костюмеры, оператор. Несколько дней мы потратили на то, чтобы кухня, где происходит это свидание, приобрела признаки военных лет. Мы заморозили окна, наклеили на стекла страшные бумажные кресты. Мы одели актеров так, как одевались в то трудное время. А сцена все никак не получалась.
