Срезанную с четырех спичек серу мальчик ссыпает в полый стержень ключа и туда же вставляет гвоздь. Можно заметить, что острие гвоздя старательно закруглено и зашлифовано, но не идеально — вероятно, доскональная шлифовка, как и бутылочное усилие, мальчику тоже не удается.
Вставляет он, значит, в дырочку плотно вошедший гвоздь, берется за середину дратвы, на концах которой в виде удлиненной конструкции повисли ключ с гвоздем, говорит младшему лейтенанту «отойдите», и тот сразу же отходит подальше, а мальчик, слегка размахнувшись, ударяет шляпкой гвоздя о торец открытой из кухни двери. Раздается громкий хлопок пистонного типа, ключ с гвоздем, разъединившись, качаются по концам дратвы, из отверстия же ключа истекает дымок.
Младший лейтенант изумлен, а из кухни никто не прибегает — Ольга как раз колет щепу для плиты, а сестра мальчика давно знает все виды его огневой подготовки.
— Дашь мне? — с интонациями кусошника говорит младший лейтенант, и мальчик протягивает ему свой бечевочный снаряд.
— Спички мои, не боись! — Вася суетливо и не так умело, как мальчик, сковыривает головки со многих спичек.
— Разорвет, — говорит мальчик.
— У нас не разорвет! Мы горохом кормленные! — отвечает Василий Иваныч, обскребая спички и при этом напевая:
Я раз пошла купац-ца,
Бандит за мэ-ной следит.
Я стала раздевац-ца,
А он ма-не говорит:
Какие у вас ляшки-и-и…
— Знаешь эту песню-то? — успевает спросить он, желая, вероятно, хоть чем-то компенсировать свою образовавшуюся второстепенность.
Мальчик эту песню знает давно. Вообще он знает все песни, которые горланит или хрипло выпевает Вася, а Васею исполняются песни либо блатные, либо такие, которые Достоевский называл лакейскими.
Тут Вася замахивается и нагло — хрен с им! — бьет в лакированную створку ответработниковского шкафа, а мальчик отскакивает.
— Ты-дын! Во зафигачило! — орет Василий, а увидев, что гвоздя на дратве нету и ключ разворочен, приходит в полный восторг. — Во разворотило! — но, поняв, что сломал не свое, говорит в сторону: — Я те другой ключ достану, и из нагана поцелишься, сколько хошь. А патроны лучше не держать — взорвутся. У нас у взводного взорвались, дак у него сердце испугалось. Это хуже нет, когда сердце пугается. Я вот — берегусь. На фронте многие от испуга сердца в госпиталя кладутся.
— Домой пойдешь? — спрашивает из кухни голос девочки.
— Слышь, сейчас время нету, жена ща штефкать притаранит, — при мальчике с девочкой он называет Ольгу женой. — А на воскресенье я тушенки привезу. Приходи, в пристенок сыграем!
