Офицер привстал и вытянулся: его маленькая фигурка показалась мне удивительно смешною. Он протянул руку: я ему поклонился.
И потом, видя, что разговор опять обратился к строению дворца, я подошел к ней и сел на другой конец козетки.
Мы говорили о прошедшем бале, со времени которого мы еще не видались, я был недоволен ею, ее притворным равнодушием, ее явно ложным незнанием.
И между тем все-таки она была чудно хороша!
Вошла моя мать и через несколько минут вызвала меня в столовую.
- Говори с нею меньше, - сказала она мне, - ты хотя и брат, но все молодой человек, - жених может бог знает что подумать.
Итак, с первым появлением жениха женщина становится обреченной жертвой, которой не должны касаться профаны!..
Мне было досадно... мне становилось душно; я сел у противоположного окна и погрузился в самого себя... Ей было, кажется, страшно скучно.
Она и я - мы оба были дети.
Ее мать обратилась ко мне с просьбою сыграть что-нибудь. Я вышел в залу и сел за рояль; она также вышла и облокотилась на доску... Она, казалось, ждала, чтоб я начал разговор.
- Послушайте, - сказал я ей тихо и по-французски, - теперь дело идет о вас, о вашей жизни...
- Я вас не понимаю, - отвечала она с самым наивным изумлением.
- Мне и вам притворяться некогда - я вам говорю, что дело идет о вашем сердце.
- О сердце?.. У меня нет сердца! - и она засмеялась,
- Gnade, Gnade fur dich selber... {Пощади, пощади себя самого (нем.).} - играл я почти с отчаянием.
Подошла моя мать.
- Ну что, Лиза, нравится ли тебе жених? - спросила она.
- Жених! какой жених, тетенька? - говорила Лиза с аффектированным простодушием.
Мне было больно за нее, мне было больно за искажение ее природы... - я кончил играть - я ушел наверх.
И вот я один - и сердце мое разбито...
Неужели прав Вольдемар? неужели страдание - блажь, вздор, неужели все гадко, и все довольно гадостью?
Он хохочет злым смехом над моим отчаянием.
- Да тебе-то что? - говорил он, - разве ты влюблен в нее?..
И в самом деле, ведь она счастлива, ведь она больше ничего не требует, ведь она отрекается от сердца... Я должен радоваться ее счастию. Так, по крайней мере, говорит _нравственность_.
Сентября 10.
Вчера было обручение. Она стояла веселая и спокойная, но на жениха смотрела она как на что-то совершенно чуждое и постороннее.
После обручения он пустился в нежности; она невольно отворачивалась.
И между тем - она была весела!
Все были довольны. Отец ее был пьян.
