– Вы же не захотите остаться занудой на всю оставшуюся жизнь? – елейно произнесла Джесси.
– Занудой? – поперхнулся Сидни. – Занудой?
В яблочко, подумала она с удовлетворением.
– Именно занудой. Унылым, предсказуемым, осторожным. В вашей жизни нет никакой новизны, никакого разнообразия. Таким людям, как вы, я обычно ставлю диагноз – начальная стадия занудства.
Усилием воли он вернул былое хладнокровие.
– А что вы порекомендуете в качестве лекарства от этой ужасной болезни? – Он скользнул взглядом по ее щиколоткам. – Розовые носки в фиолетовый горошек?
– Это не причинило вреда… участникам состязаний.
– Ну, теперь у меня одна забота – как бы поучаствовать в ваших состязаниях. Что будет следующим этапом? Прыжки из чердачного окна? А что я получу в награду?
– Не исключено, что пару ярких носков. – Джесси не сразу нашлась что ответить.
Он громко расхохотался. Его зубы были поразительно белыми и ровными.
– Интересно, – сказал ей Сидни, снова становясь серьезным, – те красивые носки, которые на вас, тоже лекарство по вашим меркам?
– Да, – сказала Джесси. – Лекарство.
– Что? Вы больны? Не может быть, чтобы вы скучали, – только не вы!
– Да, я скучаю. По Анджеле, – сказала она – Разве вы не надеваете счастливые носки, когда вам грустно? – Она произнесла это шутливо, но в ее юморе слышался легкий оттенок печали.
– Ваша кузина – прекрасная женщина, – согласился он.
Глупо, конечно, но ее задело то, что Сидни понял, как прекрасна Анджела, но, казалось, не обнаружил ни одной положительной черты в ней самой.
– Ау, Джесси, не уходите, а лучше поплачьте на моей груди.
– Я не буду плакать, тем более на вашей груди, – заявила Джесси. Непослушная слеза скатилась по ее щеке. Она хотела прошмыгнуть мимо Сидни, но сильная рука удержала ее.
Джесси упрямо смотрела вниз, на носки его сапог. Он приподнял ее подбородок, и она увидела зеленые глаза, изучающие ее лицо.
– Что случилось?
– Я уже сказала вам. Моя самая лучшая в мире подруга только что уехала, – огрызнулась Джесси, ударяя его по руке, – Отправляйтесь к своим коровам.
– Вот это уже серьезно, – тихо проговорил он. – Заставляя людей смеяться, делая их счастливее, вы отдавали им частичку себя. А теперь вы одна. И не можете поговорить даже со своей кузиной, потому что она уехала.
Джесси могла только надеяться, что он не догадается, о чем ей надо поговорить с Анджелой.
– Когда гости уехали, вы, должно быть, по чувствовали разочарование, – продолжал он, – и одиночество?
