— Спроси лучше El Jefe[15], — поворачиваюсь я к Одинокому Волку, который глядит на меня так, будто съесть готов, — у него на все есть ответ.
— Черт бы тебя побрал, Александер!
— Кишка тонка, господин!
Игра пошла начистоту. В отличие от меня, крыть им нечем.
— Скажете, я не прав? Или я чего-то недопонял? — Я сыт по горло всей этой трепотней, которой не видно ни конца ни края, вроде взрослые мужики, а ведут себя, словно малые дети! Пусть их вожак зарубит себе на носу, что я сматываюсь, а если не зарубит, то до суда дело просто не дойдет!
Он улыбается мне, обаятельно улыбается, мерзавец, ничего не скажешь!
— Все о'кей. Просто нам нужны лучшие из лучших.
— Вы их и получили. — Охранник, распахнувший дверь, просовывает голову в проем. Я качаю головой, он исчезает из виду, закрывая дверь и снова запирая ее на ключ. — Для предстоящего суда, для таких, как вы, с учетом того, кто вы есть и сколько готовы заплатить, — сколько, сказать не могу, все мы смертны, — вам достались самые лучшие адвокаты!
— Без дураков? — Вид у него серьезный.
— Без дураков.
— А среди них евреи есть? — спрашивает Гусь.
— Нет. — Боже, да что творится с этими ребятами, они что, ненавидят все меньшинства, какие только есть на свете? — А в чем дело? Вы евреев тоже не жалуете?
— Нет, нет, — быстро отвечает он, — адвокаты из них хорошие. Лучший адвокат, который меня защищал, был евреем. Я хочу сказать, пусть у меня адвокат будет еврей, если можно, — жалобно договаривает он.
— И у меня тоже, — рокочет Голландец. — У них тут кое-что есть, — легонько похлопывает он себя по виску, — соображаешь, к чему клоню?
— Извините, — смеюсь я, — времени было в обрез, потому я не привел ни одного, но те, которых я подобрал, ничем не хуже. Можете поверить на слово.
— Выбора у нас нет. — Теперь уже Одинокий Волк серьезен. — Так ведь?
— Пока это дело веду я, то нет.
— Тогда ладно.
— Они за дверью, сейчас их позову. И вот еще что…
Я делаю паузу. Первым не выдерживает Голландец.
— Что такое?
— Отныне шутки в сторону! Никакого самовосхваления, никакой лапши на уши! У меня никаких секретов от вас, у вас — от меня. Я спрашиваю, что и когда произошло. Вы отвечаете: да или нет. Это дело — крепкий орешек, джентльмены! И мне нужна свобода действий! Договорились?
Они переглядываются, все трое смотрят на Одинокого Волка.
— Договорились, — отвечает он.
Я стучу кулаком по двери и говорю охраннику, чтобы он привел моих коллег. Затем оборачиваюсь к рокерам:
