он заставил ее замолчать. То, что она сознательно обрекла себя на жизнь старой девы, вовсе не означало, что она лишилась естественных женских инстинктов. Нейл Морфи, сам того не желая, слишком живо напомнил ей об этом. Он просто нашел самый быстрый способ заткнуть ей рот в присутственном месте, способ, придавший совершенно другой характер их разговору. Так подумал бы всякий, заинтересовавшийся их болтовней.
Блестящий ход, оценила Эллис. Безупречный. Вот и Алан сразу попался на удочку, хотя именно его приближение заставило Нейла действовать столь неординарно.
— Мне кажется, я понимаю, почему шериф хочет держать в тайне ход расследования, — кивнула Эллис. — Страшно подумать, что может случиться, если все кинутся искать злоумышленника под каждым сугробом в округе!
…Небо на востоке приобрело глубокий темно-синий оттенок, яркую синь зимнего вечера.
— Но ведь со скотом Сэма все-таки случилось что-то необычное. Все знают об этом, мистер Морфи.
Они сошли с тротуара на заснеженную улицу, и Нейл с автоматической предупредительностью взял Эллис под руку. Удивительно мало машин, подумала Эллис. Наверное, их владельцы еще не закончили праздновать свадьбу своего соседа. Она глубже засунула руки в карманы куртки и уткнулась подбородком в грудь, чтобы сберечь как можно больше тепла.
Они прошли еще два квартала, прежде чем Нейл ответил:
— Все уверены в этом, мисс Эллис. Но никто ничего не знает.
— Но что все-таки говорят в лаборатории?
Нейл посмотрел на нее и неожиданно переменил тему разговора, да так, что у Эллис перехватило дыхание от его беспощадной резкости:
— Вы так и не догадались, почему вас вчера до полусмерти напугала фотография кинжала?
Они миновали закусочную Мейбл и Старую пастырскую церковь, подошли к зданию суда и прошли его, а Эллис всё никак не могла собраться с силами, чтобы ответить.
— Нет, — выдавила она наконец.
— Это странно.
И тогда, прежде чем здравый смысл успел бы заставить ее прикусить язык, Эллис выпалила:
— Этой ночью я видела кошмары. Ужасные кошмары. Мне снился этот кинжал… Он взлетал и обрушивался вниз, он хотел заколоть меня.
О Боже, это звучит как исповедь законченной шизофренички! Зачем она вообще заговорила об этом?!
— Все это ужасно, — помолчав, проговорил Нейл. — Меня мучили подобные кошмары.
Эллис озадаченно заглянула ему в лицо.
— И тоже про ножи?
— Про бомбы.
…Бомбы. О Боже, бомбы… Разве нужно объяснять почему его кошмарами стали именно бомбы? Изувеченное лицо Нейла говорило само за себя.
