— Сопровождать? Как Дракон?
— Нет, как… Привратник. Рубиус считает, что продемонстрировав людям наш союз, мы многое выиграем.
О, Творец! За что мне это?!! За что мне послана эта кара?!
— Как Привратник, — тупо повторяю я. — То бишь, в качестве Смерти. Считаешь моё явление смертным произведёт нужное впечатление? — делаю акцент на предпоследнем слове. Впечатление-то оно произведёт, но вот какое — не предскажет и Летописец. Люди — они странные существа. Не дай Творец, ещё решат, что я по их души явился. Будет тогда Силь впечатление…
— Руби так считает, — уточняет она. — Ты же знаешь, что он никогда не ошибается.
Она вздыхает и плюхается прямо на покрытую пеплом поверхность, что заменяет этому месту земную твердь. Вокруг неё вспыхивает серебристая вспышка — это исчезают крылья. Не любит она их, ох как не любит.
Силь чихнула и поморщилась. Её тёмные волосы были припорошены витавшим в воздухе пеплом. Я машинально отметил, что седины в них стало ещё больше, видно за те несколько лет, что мы не виделись, немало ей пришлось пройти дорог, немало испытаний пережить. И глаза у неё усталые. Так и хочется сказать, что Силь постарела, но… Но это было бы не правдой. Она навсегда останется ребёнком, сколько бы тысячелетий ни минуло. Такова судьба всех Драконов. Впрочем… моя тоже.
— Так ты поможешь мне? — вновь спрашивает она, уже зная ответ. Я никогда не мог ей отказать, не откажу и на сей раз. Да и что мне стоит в этот раз ей помочь? Ничего. Пустяк.
— Конечно. Но при одном условии, после мы посидим где-нибудь на Тропе. Выпьем, поговорим. А то ты совсем забросила меня, старика. И не навещаешь, и весточки не шлёшь.
Она улыбается, как умеет только она, широко и беззаботно, будто я одним словом перевернул весь мир и решил все её проблемы.
— Спасибо, Шутник.
— Да не за что. Тебе спасибо, что пригласила. Я могу считать это свиданием? — лукаво.
— Шутник!
— Да ладно-ладно! Не любишь ты старика, не ценишь ты меня! Вот уйду я, тогда узнаешь! Отольются мышке кошкины слёзки!
Силь ушла через пять минут, сославшись на необходимость успокоить брата. Как же! Будто бы это существо в принципе способно о чём-то или о ком-то беспокоиться. Хотя, нет, не прав я. Рубиус дай Драгон беспокоится только о себе и сестре, что, впрочем, одно и то же.
Я знаю эту парочку с самого их рождения. Я присутствовал при нём. Рождение Дракона — подобно землетрясению. Я чувствую его задолго до начала. И каждый раз, невидимый и неслышимый, спускаюсь в агонизирующий мир. Меня это развлекает. Каждый раз я пытаюсь угадать, каким будет «новорождённый», что за дар у него.
